Музалевский - Рассказы

На зеленом ковролине тлела недокуренная сигарета. Минуту назад её выбросили с верхних этажей, а затем порывом ветра гостью занесло в распахнутое окно. Маленькие змейки дыма проползли вверх по моей спине, обогнули плечо и затанцевали у самого носа. Я положил книгу и посмотрел на прилетевшую старушку смерть. Сигарета потрескивала в пыли ковролина рядом с кроватью, где спала Лена. Как только девушка приходила с ночной смены, сразу снимала обувь, бросала куртку и ложилась на минутку собраться с мыслями, но каждый раз впадала в сон, как под наркозом...

— Повтори, сын мой, я не расслышал, — нахмурился Отец Алексий, у него выдался тяжелый день. — Вы всё правильно поняли, — сказал мужчина, сидящий за решетчатой перегородкой исповедальни, — Я употребляю в пищу человеческую плоть. Храм, при котором служил Алексий, находился в провинциальном городишке, где каждый друг друга знал, а потому анонимность на его исповеди скорее была формальностью. Священнику признавались в мелких согрешениях, ругани, драках, супружеской неверности или мелком воровстве, но не более...

Кафе “Селеста” всегда было не многолюдным, что очень нравилось Любе. Первокурсница проводила здесь почти всё время, читая романы и попивая латте с корицей. Её дом был в двух шагах, но разговорам с матерью она предпочитала уединение. Впрочем, уединение она предпочитала любым разговорам - Люба была крайне стеснительной девушкой. Можно представить ее побледневшее личико в тот день, когда появился Он. Тогда, в уютном зале “Селесты”, Люба почувствовала необычную тишину, которая навязчиво мешала ей читать книгу...

“Прикорм” был небольшим заведением внутреннего городского круга. Он выделялся своей ветхостью по сравнению с теснящими его соседними зданиями. Вывеска съехала на проржавевших стенах. По древним фотографиям на входе можно было понять, что владельцы гордятся историей этого места, которое, похоже, появилось здесь со времен основания колонии. Внутри “Прикорм” был не менее обветшалым, чем снаружи. Небольшой бар с приглушенным светом. Полупустые столы освещались тусклыми раритетными лампами. Посетители выглядели воровато, многие скрывали морды под капюшонами...

По крохотной кладовой, пригнувшись, расхаживал белый крыс Юнгер, сомкнув за спиной лапы. Рядом сидели беспокойные мыши, потирая пальчики. - Вы говорите - украли? - недоверчиво переспросил Юнгер и мыши закивали. Он потер шерсть на подбородке. - Ваш дом, не самый богатый, прошу заметить, находится почти на краю сектора, а от других жителей жалоб не поступало. - Как же? Поступало! - пискнул мышь. - Хвостули тоже говорили о том, что у них пропало зерно. - И у Зубачей тоже! - поддакнула вторая. - И у Носичей, и у Ушаков! - Но у вас то пропали орехи...

Во мраке дома, взмокший Вячко, уперевшись в бревенчатую стену, двумя руками прижимал к себе ржавый меч, испугавшись женщины. Тертый калач, бывалый карманник, трусился, как лист и бесшумно перебирал губами молитвы всем богам. Месяцами, с начала Чумы, Вячко мучался судьбой своей женушки и дочурки. В селе говорили ему: “Бросай это, Вячко, сгинула твоя Варвара. Бродит неупокоенная по хутору.” А он, пьяный, бросался на них с кулаками. Пока честный люд занят был деревенькой и сожжением выползней с того света, он воровал из златницы и с кухонь...

Экзамен проходил в соседнем корпусе академии. Ученики гуськом вышли за Моринонной из здания. Дети в страхе переглядывались. - Невероятно! - прошептал Миджилонг. - Сама глава деревни будет принимать у нас экзамен! - Сложно поверить, - сказал Синдзи, - что такая хрупкая женщина может быть пятым Хокаге. Она ненамного выше нас. - Её чакра очень сильна, - Азуми поравнялась с ребятами. - Я чувствую это, от чего становится не по себе. Будто оказалась вблизи с опасным зверем. Двор поплыл перед глазами Синдзи...

В сердце страны Огня, уже много столетий покоится недоступное для глаз простых смертных поселение Коно́ха - Деревня Скрытая в Листве. Населяют её необычные люди, обладающие могущественными способностями, которые они унаследовали с кровью древних богов. Чтобы не разрушать хрупкий баланс жизни, эти избранники небес покинули мирян и поколениями оберегали свое происхождение, за что были прозваны “шино́би” - “те, кто прячется”. Теплым спокойным днем в одной из слабо освещенных комнат Академии Шиноби сидели полукругом юные ученики, сонно слушая наставления учителя...