Уникальные рассказы современности

Марина сидела на крыльце старого деревянного дома, всматриваясь в туман, который медленно стелился по реке. Ветер играл с её седыми прядями, а руки, покрытые тонкими морщинами, гладили керамическую кружку с остывающим чаем. – Бабушка, я тебе сто раз говорила, продай этот дом, – донёсся из телефона строгий голос её внучки Ани. – Тут же только сырость и скука! А деньги пригодятся. Марина вздохнула. Этот разговор повторялся из месяца в месяц. – Это не просто дом, Анюта, – ответила она мягко. – Это...

— Лида, иди сюда скорее! — крикнул Костя из подвала, его голос эхом разлетелся по старому дому. Лидия Сергеевна, уже преклонного возраста, с трудом спустилась по скрипучей лестнице. Подвал был полон пыли и воспоминаний. Костя, её внук, держал в руках ржавый железный ящик. — Нашёл в углу, за старыми чемоданами! — с энтузиазмом сообщил он, вытирая пот со лба. — Давай посмотрим, что внутри? Лидия молча кивнула. Сердце защемило от предчувствия, будто этот ящик таит в себе нечто важное, давно забытое...

— Зачем ты открыла эту коробку, мама? — Люба посмотрела на мать, нервно теребящую белый платок. Седые волосы Лидии Сергеевны мягкой волной спадали на плечи, а лицо, казалось, постарело ещё на десяток лет. Но в руках у неё был старый фотоальбом. Пыльный, потертый, с выцветшими уголками. — Дочка, знаешь, я уже не помню, когда в последний раз его видела… Но почему-то сегодня мне захотелось вспомнить… — голос её дрожал, словно она собиралась рассказать что-то важное, что все эти годы держала внутри...

— Опять этот дождь... — Людмила Алексеевна тихо вздохнула и отвернулась от окна. Город утонул в серых потоках воды, как будто природа сама решила смыть все следы осени. Звонок телефона прервал ее размышления. Она не спешила отвечать, но сердце почему-то замерло. Это мог быть только он. — Мам, привет. — Голос дочери всегда звучал слишком бодро, как у диктора радио. — Привет, Оль. Как там у вас? — Людмила Алексеевна усилием воли придала голосу спокойствие. — Всё хорошо. Только погода как у вас, наверное, — дождь ливень, не переставая...

– Ты что, правда думаешь, что она вспомнит о нас? – Зинаида Фёдоровна взглянула на дочь, нервно теребя край своего шерстяного платка. Её глаза выражали смесь обиды и усталости, которую скрыть было невозможно. – Мама, ну перестань, – Лена вздохнула, доставая из холодильника контейнер с пирожками, которые пекла для соседской свадьбы. – Она просто в своём мире сейчас, ей не до нас. Эта "она" – родная сестра Лены, Оля. Слишком часто её имя всплывало в разговоре, чтобы называть по имени. Так, безлико и обезличенно – она...

— Нет, ну ты это видела? Лида сгребла в охапку последние игрушки с лавки, уткнулась в ближайшую полку, стараясь не встречаться взглядом с той, что, казалось, следила за каждым ее движением. Маленький магазинчик хозтоваров внезапно стал полем боя, где Лида стояла напротив женщины средних лет с ястребиным взглядом. — Вот скажите мне, это нормально? Лида вдохнула, осматривая очередную кучу дорогих игрушек, которые не собиралась покупать, — Зачем детям столько мусора? Чтоб на полке пылился? “Поле боя”...

— Бабуль, ну что ты, в самом деле? — Маша протягивала бабушке кружку чая, глядя на её упрямо сжатые губы. — А ты бы смогла забыть? — выдохнула Елена Степановна, отворачиваясь к окну. На улице, за старым тополем, тихо шумела листвой осень. Но Мария чувствовала: здесь, в этой комнате, словно время замерло. Она вздохнула, села рядом и погладила бабушку по руке, надеясь вывести её из этого затянувшегося молчания. — Ну, что там в том альбоме? — еле слышно спросила она. Елена Степановна была женщиной твёрдой: прямая осанка, лёгкая суровость во взгляде...

– …Наташа, иди сюда, – громко позвала Анна, перебирая старые бумаги в ящике бабушкиного комода. На её ладонь легло выцветшее письмо с аккуратно выгравированными чернилами словами. – Это что-то особенное, – произнесла она, чувствуя, как по спине пробежали мурашки. Наташа в недоумении взглянула на пожелтевший лист и осторожно взяла его в руки. – Письмо? От кого? – осторожно прошептала дочь, её пальцы дрогнули, словно она держала в руках нечто драгоценное и запретное. Тёплая нить прошедшего времени незримо соединила их с той, что оставила след в этих строках...

– «Ну вот, опоздала опять…» – Ольга с укором взглянула на своё отражение в витрине магазина. Секунду назад оно будто насмешливо подмигнуло ей из прошлого, где когда-то она всегда успевала и на работу, и на праздники, и к друзьям. Теперь же ей приходилось сообразить каждый шаг, чтобы не «выйти за пределы своих сил», как говорила дочка. Войдя в магазин, Ольга почувствовала запах свежего хлеба. Почему-то этот запах напомнил ей детство – деревенский дом бабушки, чистое небо над головой и лёгкие разговоры вечером, когда бабушка пекла булочки с корицей...

— Ты что, решила насовсем уехать? — голос Натальи пробирался сквозь тяжелую тишину кухни. Она стояла, сжимая край стола так, будто тот был последней опорой в жизни. За окном уже начали сгущаться сумерки, пряча остатки дневного света в своих темных объятиях. Перед ней сидела её дочь, Ольга. Тридцатилетняя женщина с усталым взглядом, но твёрдо сжатым ртом. Казалось, её не пронять ничем. Рядом, не поднимая головы, сидела её восьмилетняя внучка Маша и водила пальцем по столу, словно желая стать невидимой...

– Ты только взгляни, какое утро… – Катя, крепко обхватив плечо сестры, толкнула дверь на балкон. Щедрые солнечные лучи сразу хлынули в комнату, озаряя светлым полумраком старинное зеркало, висевшее в углу. Наташа поморщилась, прикрыв глаза от света, и сделала попытку вырваться из объятий сестры. Впервые за долгое время она оставалась ночевать в старом доме родителей – и всё ещё чувствовала себя не в своей тарелке. Сколько раз она говорила себе: всё это позади. Но стоило оказаться здесь, и каждая...

— Это не твоё дело, Мария! Дочка, как всегда, громко хлопнула дверью. Дом вздрогнул, и, казалось, даже стены опустили плечи от напряжения. Мария устало потерла виски. Всё-таки после пятидесяти вот так вот стоять в коридоре, разруливая ссоры со взрослыми детьми, — что-то в этом было ироничное. Она медленно прошла в кухню, где с детства пряталась от бед. Кухня была её маленьким королевством, где на полках теснились жестяные банки, пропахшие корицей, и кофейные чашки с отколотыми краями. Она поставила чайник и тихонько села за стол...