Meow Cat JDVP

Катя замерла перед открытым шкафом, и сердце её ухнуло вниз. Пустой чехол. Лёгкий, невесомный, словно издевательство. А внутри — ничего. Там, где вчера висела её новая дублёнка, купленная на первую премию после полугода работы без выходных, теперь была пустота. Она медленно вышла из спальни, сжимая этот чехол в руках так крепко, что костяшки побелели. Игорь сидел на диване с телефоном, листал что-то, даже не поднимая головы. — Где моя дублёнка? — спросила она тихо. Слишком тихо. Этот голос означал бурю...

Нотариус протянула мне документ через стол, и я увидела цифру, от которой земля ушла из-под ног. Три миллиона рублей. Именно столько стоила квартира моей свекрови. Та самая квартира, в которой я провела последние пять лет своей жизни, ухаживая за Людмилой Петровной после её инсульта. — Наследниками первой очереди являются сын покойной Виктор Алексеевич Морозов и... — нотариус замолчала, подняв глаза, — внучка Светлана Морозова. Я застыла. Светлана. Дочь мужа от первого брака. Та самая Светлана, которая за пять лет ни разу не приехала проведать бабушку...

Дверь квартиры открылась, и Людмила Петровна вошла без стука, как всегда. Широкое пальто распахнулось, демонстрируя добротный костюм, а в руках — пакеты с продуктами. — Никого нет? — громко спросила она, хотя прекрасно видела Надежду на кухне. Надя вздрогнула и обернулась от плиты, где готовила ужин. Свекровь уже снимала пальто и развешивала его на вешалку, словно это была её квартира, а не жильё молодой семьи. — Здравствуйте, Людмила Петровна, — Надя вытерла руки о фартук и попыталась улыбнуться...

Ирина смотрела в окно, наблюдая, как во дворе играют дети. Её пальцы машинально теребили уголок штор — старая привычка, доставшаяся ещё от бабушки. За спиной слышалось шипение чайника на кухне, но она не спешила идти его выключать. В квартире больше никого не было. Опять. Максим ушёл ещё утром, буркнув что-то невразумительное про встречу с друзьями. Встреча затянулась на весь день, и теперь, когда на часах было уже шесть вечера, Ирина прекрасно понимала: он вернётся не скоро. И вернётся не один. Вернётся с ней...

Нотариус протянул мне документ, и я почувствовала, как холодеет внутри. — Вера Константиновна, вы уверены в своём решении? Я кивнула, хотя руки дрожали. Передо мной лежало завещание, которое должно было всё изменить. Квартира. Моя квартира. Та самая трёшка на Садовой, за которую я отдала тридцать лет жизни. Я завещала её внучке Кате. Полностью. Без права проживания кому бы то ни было до её совершеннолетия. Катя сидела рядом, бледная, с широко раскрытыми глазами. Ей было пятнадцать, и она прекрасно понимала, что происходит...

Нотариус положила передо мной документ так, будто это была граната без чеки. — Екатерина Владимировна, вы понимаете, что подписываете? Вы отказываетесь от своей доли в квартире в пользу… — она посмотрела поверх очков на женщину рядом со мной, — …свекрови. Добровольно. Я кивнула. Рука моя не дрожала, когда брала ручку. Наталья Фёдоровна сидела справа от меня, выпрямив спину, сложив руки на коленях. Идеальная поза женщины, которая наконец-то получает то, что заслужила. Она улыбалась. Тонко, едва заметно, но я видела эту улыбку краем глаза...

Нотариус вышла из кабинета на минуту, и я осталась одна с документами. Мои руки лежали на столе, пальцы сжимали ручку так крепко, что побелели костяшки. Сейчас я подпишу эти бумаги. Прямо сейчас. И всё закончится. Елена Викторовна, моя свекровь, умерла три дня назад. Похороны прошли вчера. Сегодня утром мне позвонила её адвокат и попросила срочно приехать. Я почему-то сразу поняла — что-то не так. И вот я сижу здесь. Читаю завещание. И не верю своим глазам. «Всё моё имущество, включая квартиру по адресу...

Нотариус положила передо мной документ, и я поняла — моя жизнь только что разделилась на «до» и «после». — Екатерина Владимировна, вы уверены? — спросила она, внимательно глядя мне в глаза. — Это очень серьёзное решение. Я кивнула, хотя руки предательски дрожали. За окном шёл дождь, и капли по стеклу стекали так же, как слёзы, которые я больше не могла сдерживать последние три месяца. Всё началось с того самого вечера, когда я вернулась из роддома с нашей дочкой Машенькой. Крошечный свёрток в розовом одеяльце, который так сладко пах молоком и детской присыпкой...

Ключ повернулся в замке с таким привычным щелчком, что Оксана даже не сразу поняла — что-то не так. Она вошла в квартиру, сбросила туфли и замерла. Тишина была какая-то чужая. Не та уютная пустота, которую оставляешь, уезжая в командировку. А настороженная, словно квартира притаилась и ждёт, когда она заметит. Оксана медленно прошла по коридору. Вроде всё на месте. Вешалка, зеркало, полка с обувью. Но воздух пах не её духами. Пах дешёвым освежителем с цветочным ароматом, который она никогда не покупала...

Дверь квартиры распахнулась с таким грохотом, что соседская собака на площадке испуганно взвизгнула. — Мама, только спокойно, ладно? — Игорь вошёл первым, пытаясь загородить собой проход, но тщетно. Вера Петровна протиснулась мимо сына, уже на пороге сбросила туфли и направилась прямиком в гостиную, словно шла не в гости, а возвращалась в своё законное владение. Марина, жена Игоря, замерла на кухне с чайником в руках. Она ещё не видела свекровь, но уже слышала — тяжёлые, решительные шаги по паркету, которые не предвещали ничего хорошего...

Муж принес завтрак в постель в то самое утро, когда всё и рухнуло. На подносе аккуратно стоял кофе, пара тостов и маленькая коробочка, обернутая в шелковую ленту. Арсений улыбался своей обычной, чуть виноватой улыбкой, в которой Маша с годами научилась читать тревогу. — Сюрприз, — произнес он, садясь на край кровати. Пружины жалобно скрипнули. Маша приподнялась на локте, откинув со лба прядь волос. В воздухе витало нечто липкое и невысказанное, что-то помимо аромата свежего кофе. — Что случилось, Арс? — спросила она прямо, не дотрагиваясь до подноса...

Ключи от квартиры упали в мою ладонь с тихим звоном, и свекровь Зинаида Петровна посмотрела на меня с той особенной улыбкой, которую я к тому моменту уже научилась распознавать. Улыбкой человека, который только что сделал королевский подарок и ждёт благодарности на коленях. — Вот, Ирочка, держи. Теперь ты настоящая хозяйка, — проворковала она, но в её голосе сквозило что-то ещё. Что-то такое, от чего у меня по спине побежали мурашки. Мы стояли в крошечной прихожей двухкомнатной квартиры на четвёртом этаже без лифта...