Meow Cat JDVP

Когда нотариус Вера Павловна достала из папки свежие документы и положила передо мной на стол, я почувствовала, как сердце колотится где-то в горле. — Зинаида Михайловна, — она посмотрела на меня внимательно, — вы абсолютно уверены в своем решении? Я кивнула, хотя руки предательски дрожали. Три недели я обдумывала этот шаг. Три бессонные ночи взвешивала все за и против. И теперь, сидя в этом прохладном кабинете с запахом бумаги и кофе, я знала — пути назад нет. — Уверена. Хочу оформить завещание...

Свекровь открыла дверь без стука, хотя прекрасно знала, что невестка кормит ребёнка. Лидия вошла в комнату так, словно это была её собственная спальня, а не личное пространство молодой семьи. Маленький Тимоша спал в своей кроватке после кормления, и Олеся осторожно поправляла на нём одеяльце, стараясь не шуметь. Но свекровь не сдержалась. — Опять его закутала как колобка, — громко заявила она, подходя к кроватке. — Он же потеет весь! У него щёки красные! Олеся выпрямилась и обернулась. Свекровь...

Я стояла у двери квартиры свекрови и не могла заставить себя войти. Ключ в руке казался тяжелее обычного. Внутри меня ждала Галина Михайловна. Моя свекровь. Женщина, которая за семь лет нашего брака с её сыном ни разу не назвала меня по имени. Всегда только "невестка" или "ты". Я повернула ключ и вошла. Свекровь сидела на диване, держа в руках какой-то документ. Когда она подняла голову, я увидела в её глазах выражение, которое не могла расшифровать. Триумф? Злорадство? — Проходи, невестка, — голос звучал медово...

Катя замерла перед открытым шкафом, и сердце её ухнуло вниз. Пустой чехол. Лёгкий, невесомный, словно издевательство. А внутри — ничего. Там, где вчера висела её новая дублёнка, купленная на первую премию после полугода работы без выходных, теперь была пустота. Она медленно вышла из спальни, сжимая этот чехол в руках так крепко, что костяшки побелели. Игорь сидел на диване с телефоном, листал что-то, даже не поднимая головы. — Где моя дублёнка? — спросила она тихо. Слишком тихо. Этот голос означал бурю...

Нотариус протянула мне документ через стол, и я увидела цифру, от которой земля ушла из-под ног. Три миллиона рублей. Именно столько стоила квартира моей свекрови. Та самая квартира, в которой я провела последние пять лет своей жизни, ухаживая за Людмилой Петровной после её инсульта. — Наследниками первой очереди являются сын покойной Виктор Алексеевич Морозов и... — нотариус замолчала, подняв глаза, — внучка Светлана Морозова. Я застыла. Светлана. Дочь мужа от первого брака. Та самая Светлана, которая за пять лет ни разу не приехала проведать бабушку...

Дверь квартиры открылась, и Людмила Петровна вошла без стука, как всегда. Широкое пальто распахнулось, демонстрируя добротный костюм, а в руках — пакеты с продуктами. — Никого нет? — громко спросила она, хотя прекрасно видела Надежду на кухне. Надя вздрогнула и обернулась от плиты, где готовила ужин. Свекровь уже снимала пальто и развешивала его на вешалку, словно это была её квартира, а не жильё молодой семьи. — Здравствуйте, Людмила Петровна, — Надя вытерла руки о фартук и попыталась улыбнуться...

Ирина смотрела в окно, наблюдая, как во дворе играют дети. Её пальцы машинально теребили уголок штор — старая привычка, доставшаяся ещё от бабушки. За спиной слышалось шипение чайника на кухне, но она не спешила идти его выключать. В квартире больше никого не было. Опять. Максим ушёл ещё утром, буркнув что-то невразумительное про встречу с друзьями. Встреча затянулась на весь день, и теперь, когда на часах было уже шесть вечера, Ирина прекрасно понимала: он вернётся не скоро. И вернётся не один. Вернётся с ней...

Нотариус протянул мне документ, и я почувствовала, как холодеет внутри. — Вера Константиновна, вы уверены в своём решении? Я кивнула, хотя руки дрожали. Передо мной лежало завещание, которое должно было всё изменить. Квартира. Моя квартира. Та самая трёшка на Садовой, за которую я отдала тридцать лет жизни. Я завещала её внучке Кате. Полностью. Без права проживания кому бы то ни было до её совершеннолетия. Катя сидела рядом, бледная, с широко раскрытыми глазами. Ей было пятнадцать, и она прекрасно понимала, что происходит...

Нотариус положила передо мной документ так, будто это была граната без чеки. — Екатерина Владимировна, вы понимаете, что подписываете? Вы отказываетесь от своей доли в квартире в пользу… — она посмотрела поверх очков на женщину рядом со мной, — …свекрови. Добровольно. Я кивнула. Рука моя не дрожала, когда брала ручку. Наталья Фёдоровна сидела справа от меня, выпрямив спину, сложив руки на коленях. Идеальная поза женщины, которая наконец-то получает то, что заслужила. Она улыбалась. Тонко, едва заметно, но я видела эту улыбку краем глаза...

Нотариус вышла из кабинета на минуту, и я осталась одна с документами. Мои руки лежали на столе, пальцы сжимали ручку так крепко, что побелели костяшки. Сейчас я подпишу эти бумаги. Прямо сейчас. И всё закончится. Елена Викторовна, моя свекровь, умерла три дня назад. Похороны прошли вчера. Сегодня утром мне позвонила её адвокат и попросила срочно приехать. Я почему-то сразу поняла — что-то не так. И вот я сижу здесь. Читаю завещание. И не верю своим глазам. «Всё моё имущество, включая квартиру по адресу...

Нотариус положила передо мной документ, и я поняла — моя жизнь только что разделилась на «до» и «после». — Екатерина Владимировна, вы уверены? — спросила она, внимательно глядя мне в глаза. — Это очень серьёзное решение. Я кивнула, хотя руки предательски дрожали. За окном шёл дождь, и капли по стеклу стекали так же, как слёзы, которые я больше не могла сдерживать последние три месяца. Всё началось с того самого вечера, когда я вернулась из роддома с нашей дочкой Машенькой. Крошечный свёрток в розовом одеяльце, который так сладко пах молоком и детской присыпкой...

Ключ повернулся в замке с таким привычным щелчком, что Оксана даже не сразу поняла — что-то не так. Она вошла в квартиру, сбросила туфли и замерла. Тишина была какая-то чужая. Не та уютная пустота, которую оставляешь, уезжая в командировку. А настороженная, словно квартира притаилась и ждёт, когда она заметит. Оксана медленно прошла по коридору. Вроде всё на месте. Вешалка, зеркало, полка с обувью. Но воздух пах не её духами. Пах дешёвым освежителем с цветочным ароматом, который она никогда не покупала...