Немецкое автомобилестроение как символ экономического процветания
Сразу скажу, что я не особый знаток автомобилей – меня всегда больше интересовала авиация. И вообще данная заметка не совсем о машинах. Тем не менее. Недавно побывал в одном очень хорошем подмосковном музее ретро-техники и вот на что обратил внимание.
В экспозиции довольно много автомобилей 1920-40-х годов от немецких брендов: БМВ, Мерседесов, Хорьхов… И даже неспециалисту ясно, что машины это шикарные, мощные, со стильным дизайном.
А как же все эти рассказы из учебников истории про разоренную Первой мировой войной Германию, вынужденную выплачивать державам-победительницам непосильные репарации и страдающую от Великой депрессии 1929 года?
Ведь нас всегда учили, что именно гиперинфляция и безработица в совокупности с пресловутым веймарским синдромом и толкнули большинство немцев в лапы национал-социализма.
Но, может, это просто немецкое автомобилестроение - такая успешная отрасль, что в столь трудное для страны время она только и выпускала лимузины, родстеры и кабриолеты, которые тут же раскупались? (А как мы знаем, она действительно успешная).
Да нет, те же впечатления вызывают великолепные немецкие виллы 1920-30-х годов на курортах Балтийского моря. Недавно был в Калининградской области, части бывшей Восточной Пруссии,
и удивился, какие роскошные приморские виллы немцы строили как раз между двумя мировыми войнами, когда они вроде бы должны были всячески «страдать». Попробуем разобраться, что здесь не так и что так.
Выше только звезды
К Первой мировой войне Германия уже стала одной из лидирующих экономик. В 1900 году ее доля в мировом промышленном производстве достигла 16%. К 1910 году по уровню развития промышленности страна заняла второе место после США. Немецкая доля в мировом товарообороте - 13% ставила ее на второе место после Великобритании.
Промышленные предприятия укрупнялись в огромные концерны. Из 12 миллионов немецких рабочих 5 миллионов трудились на предприятиях с количеством сотрудников более 50 человек.
К 1910 году за предыдущие 20 лет число предприятий со штатом более 1000 человек увеличилось в 4 раза и составило 506 компаний.
К 1911 году насчитывалось уже 600 картелей. Рейнско-Вестфальский каменноугольный синдикат контролировал 98% добычи угля в своем регионе и половину – в остальной Германии.
Все металлургические компании объединились в огромный Сталелитейный трест. В электротехнической отрасли доминировали два гиганта: Сименс-Хальске и АЭГ, в химической – три: Байер, Агфа и БАСФ.
Аналогичная история была в финансовом секторе. К 1909 году 9 берлинских банков контролировали 83% всего банковского капитала. К 1910 году директора 6 крупнейших банков Берлина являлись членами руководства 800 промышленных обществ. То есть концентрация торгово-промышленного капитала была крайне высокой.
(Это можно сравнить с современной ситуацией в айти- и интернет-индустрии, где каждая отрасль контролируется в большей части мира только одной американской компанией. Есть лишь Майкрософт, Гугл и Фейсбук, больше никого в их сегментах).
Все это сопровождалось динамичной индустриализацией, которая, например, в Советском Союзе случилась лишь в 1930-50-х годах. К началу ХХ века доля населения немецких городов (60%, или 39 миллионов человек) превысила долю сельских жителей (40%, или 26 миллионов человек).
Общая численность населения увеличилась с 41 миллиона человек в 1871 году до 67 миллионов к 1913 году: потом эта тенденция нашла отражение в известной концепции «народа без жизненного пространства». Жизнь рабочих улучшалась в сфере здравоохранения, питания, условий труда.
Денег хватало с лихвой. Германский капитал вкладывался в экономику Австро-Венгрии, Османской империи, страны Юго-Восточной Европы и Латинской Америки. По объемам иностранных инвестиций Германия вышла на второе место в мире, обойдя Францию и уступая лишь Великобритании.
Гнилое яблочко – феодальные «силовики»
Но на этом фоне существовали значительные пережитки прошлого, чуть ли не феодальные. Среди государственных чиновников, кадровых офицеров, дипломатов ведущие должности занимали так называемые юнкера – прусские помещики-дворяне. На их владения приходилось более 22% всех сельхозземель, а в самой Пруссии – так все 45%.
Как и в Российской империи, в Германской назревала буржуазная революция. Экономический потенциал предпринимателей, банкиров и торговцев требовал увеличения их представительства в политической сфере. На подходе была и пролетарская революция. Социал-демократическая партия - СДПГ к 1912 году имела в своем активе 4,25 миллиона избирателей, в основном из рабочих и мелкой буржуазии.
Красные начинают и проигрывают
В Первой мировой войне потерпели поражение 4 континентальные империи: Российская, Османская, Австро-Венгерская и Германская. В Российской разразилась гражданская война, после чего, потеряв часть своих колоний, она восстановилась уже как Советская империя.
Последствия мы видим до сих пор. Австро-Венгерская и Османская империи развалились, и страны-метрополии занялись своими делами. А вот с Германской империей получился эксперимент похлеще советского.
Несмотря на провозглашение в октябре 1918 года парламентской монархии, на волне общенародных требований об окончании братоубийственной войны вспыхнула революция. В ее ходе образовалась Коммунистическая партия Германии - КПГ. Германия была в шаге от того, чтобы встать на путь СССР. 1920-30-е годы во всем мире стали известны как красное десятилетие, когда позиции левых в развитых странах были сильны как никогда.
Однако в 1919 году революция была подавлена: в ходе боев в Берлине погибли лидеры немецких коммунистов Карл Либкнехт и Роза Люксембург. Столкновения рабочих-ополченцев с так называемым фрейкором продолжались с начала года и до весны не только в столице, но и в Бремене, Дюссельдорфе, Дрездене, Лейпциге и т.д.
В апреле 1919 года в Мюнхене возникла Баварская советская республика. Она начала проводить национализацию частных компаний и формирование Красной гвардии. Был введен красный террор, который затем сменился белым. Но по итогу все же авторитарную монархию заменила демократическая республика.
Дальше в немецком пазле все сложилось иначе. Еще в январе 1919 года в том же Мюнхене была создана Национальная рабочая партия. Она стала называться Национал-социалистической немецкой рабочей партией (НСДАП) с февраля 1920 года, когда была принята программа «25 пунктов».
В их числе были требования об отмене мирных договоров, объединении всех немцев в Великую Германию, изгнании евреев, национализации крупных трестов, прекращении спекуляций с землей, сдаче крупных универмагов в аренду мелким торговцам, запрете нетрудовых доходов.
Лозунг партии («Общее благо выше личной выгоды») был абсолютно левацким, несмотря на принципиальные расхождения с марксистами. Адольф был мастером многоходовочек. Уже тогда он включил в программу партии пункт о необходимости создания государственной вертикали власти с ограничением прав отдельных земель.
Вообще в Веймарской республике существовало чересчур много партий, так что в период 1919-1928 годов постоянно случались политические кризисы - сменилось 15 правительств. Тем не менее, у республики хватило сил на то, чтобы в 1923 году предотвратить сразу две попытки насильственных переворотов. В октябре было подавлено восстание коммунистов во главе с Эрнстом Тельманом в Гамбурге, а в ноябре того же года – пивной путч нацистов в Мюнхене.
Горе побежденным
Между тем, державы-победительницы не церемонились с поверженной Германией. По итогам Версальского мира, бывшая империя потеряла 13,5% своей территории с населением 7,3 миллиона человек, включая 3,5 миллиона немцев. Левый берег Рейна участники Антанты оккупировали. Германия лишилась 75% запасов железной руды, 26% выплавки чугуна, 20% добычи каменного угля.
В счет репараций победители получали весь немецкий военный и торговый флот, 800 паровозов и 232 тысячи вагонов, не считая контрибуций на сумму более 130 миллиардов золотых марок в течение 37 лет. Немецкий экспорт обложили 50-процентной пошлиной.
Даже Черчилль заметил, что экономические стороны Версальского мира были «злобны и глупы». Французы вовсе требовали снова раздробить Германию на независимые отдельные государства. В итоге в сознании многих немцев борьба против унизительного, навязанного силой Версальского мира стала ассоциироваться с борьбой против западной демократии.
Необходимость выплаты огромных контрибуций привела к тому, что были напечатаны 50 миллиардов марок. Так запустился механизм инфляции, коснувшийся каждого жителя страны. А неспособность Германии выполнять поставки товаров в счет репараций в нужном объеме привела к оккупации Рурского региона странами Антанты в 1922 году. На Рур приходилось 3 миллиона жителей, 70% добычи каменного угля, 54% выплавки чугуна, 53% выплавки стали.
Немцы тем более не смогли выполнять наложенных на них обязательств, что привело к столкновениям французских частей с рабочими заводов Круппа. (Дополнительным унижением служило то, что треть французских оккупантов были неграми). Французы дошли до того, что стали применять массовые выселения немецких рабочих из Рура.
Кроме репараций и контрибуций, финансовые средства требовались на трудоустройство вернувшихся домой фронтовиков, на пособия по безработице, на денежную помощь жителям оккупированного Рура. В 1918 году денежная масса превышала довоенную в 5 раз, в 1919 году она выросла еще вдвое.
Если в июле 1914 года американский доллар стоил 4,2 марки, то в ноябре 1923 – 4,2 триллиона марок. В декабре 1922 года килограмм хлеба стоил 162 марки, а через год – уже 339 миллиардов марок. Зарплату выдавали дважды в день, отпуская людей на полчаса, чтобы они успели хоть что-то купить. Номинал обычной почтовой марки равнялся довоенной стоимости фешенебельной виллы.
Недолгое восстановление
Но опять же «не все так однозначно». Те, кто ранее владел некими материальными ценностями, брал под их залог банковские кредиты, чтобы затем инвестировать деньги в нечто материальное же – недвижимость или промышленные предприятия. Кредиты отдавались уже обесцененными бумажками. Некто Стиннес таким образом собрал концерн из более 1300 компаний (шахт, рудников, банков, заводов и т.д.), где трудились около 600 тысяч человек.
Конечно, процветал черный рынок с обменом антиквариата и драгоценностей на еду. Ведь обеднели не только старики и вдовы, но и мелкие ремесленники, торговцы, служащие, рабочие. Многие дети если не голодали, то недоедали.
В 1923 году была введена новая марка, стоимость которой равнялась 1 миллиарду прежних марок. Над Германией сжалились западные державы, прежде всего американцы. Размеры и сроки выплат репараций уже не устанавливались, а в 1924-29 годах страна получила множество кредитов от США, Англии и даже Франции на восстановление экономики.
За счет внедрения новых производственных практик, таких как конвейер, производительность труда в промышленности к 1929 году выросла на 40%. Снова стали расти концерны и картели. В 1925 году был образован ИГ Фарбениндустри, на который приходилось все немецкое производство красителей и синтетического бензина, в 1926 – Стальной трест, объединивший более 300 предприятий с 200 тысячами рабочих, на которые приходилось 40% выплавки чугуна, железа и стали. Доля Германии в мировом промышленном производстве в 1926-1929 годах выросла до 11,6% (против 9,4% у Великобритании и 6,6% у Франции). И тут грянула Великая депрессия…
За 1928-1932 годы объемы производства в Германии упали на 54%, а безработица выросла в 1930 году до 27%, достигнув на пике численности в 6 миллионов человек. Особенно пострадала молодежь, жившая с родителями: она даже не имела права на пособие по безработице. В итоге партия нацистов, предлагавших «снова сделать Германию великой», стала очень молодой. В 1930 году 60% ее членов не достигли 40 лет, а 33% - даже 30 лет. На выборах в Рейхстаг в 1932 году национал-социалисты получили 13,74 миллиона голосов (37%). В январе 1933 года Гитлер официально стал рейхсканцлером.
«Сильная рука» и лохотрон для «патриотов»
Придя к власти, нацисты стали сразу вводить в экономике методы административного управления и планирования. Они также утвердили госмонополию на важнейшие для страны ресурсы. Уже с февраля 1934 года все отрасли были взяты под их контроль. Удивительным образом командно-административное управление целыми отраслями сочеталось с сохранением частной собственности на компании, как в современном Китае.
За счет усиленного выпуска вооружений, в 1933-37 годах объемы производства выросли в два раза. Безработица снизилась с почти двух миллионов человек в 1929 году до 400 тысяч в 1938, в том числе благодаря программам по прокладке автобанов, возведению каналов и дамб. Если в 1934 году прибыль концерна Круппа составляла 6,65 миллиона марок, то в 1938 – уже 21,11 миллионов. А прибыль немецких банков выросла с 36,3 миллионов марок в 1934 году до 1,342 миллиарда в 1939.
Нацисты ввели практики, которые хорошо известны по советской системе: обязательная трудовая повинность (за уклонение – штраф или тюремное заключение), гарантия рабочего места (запрет на увольнение сотрудника без согласия властей), обязательные отчисления и взносы из зарплаты. Взамен простые граждане получали «профсоюзные путевки» - дешевые туристические поездки и морские круизы, а также бесплатные билеты в театры и на концерты. Широко практиковались различные кружки и клубы по интересам – от шахматных до футбольных.
«Народный» кюбельваген
Самым ярким примером лохотрона, который нацисты разыграли с поверившим ему немецким народом, стала программа создания «народного автомобиля» - Фольксвагена стоимостью якобы всего 900 марок.
В завод у Брауншвейга мощностью до 1,5 миллиона автомобилей в год было вложено 150 миллионов марок, причем госорганы выделили только треть суммы. 100 миллионов были собраны с самих рабочих. Им обещали, что, выплачивая по 5-15 марок в неделю и скопив таким образом 750 марок, они будут получать сертификат на автомобиль.
Конечно, никто не собирался этого делать. Еще в 1936 году Фердинанд Порше разработал прототип так называемого кюбельвагена – военного варианта Фольсквагена «Жука», аналог американского армейского джипа «Виллис». Именно его планировали запустить в серию. «Жуков», ставших крайне популярными во всем мире уже после Второй мировой войны, до нее выпустили совсем немного - только в виде небольшой опытной партии. Нацисты обманывали всех: они также широко печатали ничего не стоящие векселя, расплачиваясь ими с производителями оружия.
В 1936 году Герман Геринг по заданию фюрера стал воплощать в жизнь 4-летний план реформирования немецкой экономики. Сокращался импорт, вводился контроль за ценами и зарплатами, строились огромные заводы по выпуску каучука, синтетического бензина, искусственных тканей. Увеличилось производство пластмасс, вискозы, целлюлозы. Однако значительная часть плана не была реализована. К 1939 году Германии не удалось достичь полного самообеспечения валютой, сырьем и продовольствием.
Благодаря оживлению мировой торговли, немецкий экспорт машиностроительной и электротехнической продукции вырос на 23%, принеся валютной выучки на 150 миллионов марок. Аншлюс Австрии в 1938 году принес еще 295 миллионов золотом и валютой. Между тем, государственный долг Третьего Рейха в 1932-38 годах вырос втрое до 42 миллиардов марок.
Образцом сотрудничества нацистского режима и крупного капитала в подготовке к войне, что по итогам Второй мировой войны и привело директоров некоторых крупных концернов на скамью подсудимых, стала история ИГ Фарбениндустри. Геринг назначил одного из его директоров - Крауха своим генеральным комиссаром в химической промышленности и передал ему контроль над производством нефтепродуктов, резиновых изделий, взрывчатки и легких металлов.
Однако в ходе войны большинство немецких заводов были разбомблены советской либо англо-американской авиацией, а их владельцы подверглись люстрации. (Во Франции, например, владелец заводов Рено за сотрудничество с немецкими нацистами был забит в тюрьме до смерти самими французами, а его потомки поныне безуспешно оспаривают свои права собственности). Мессершмитт и БМВ в 1950-х годах, вместо современной военной продукции или лимузинов, выпускали убогие мотоциклетки.
Но державы-победительницы, прежде всего США, снова сжалились над поверженной Германией и ввели в действие план Маршалла по восстановлению экономики ее западной части. Очень быстро в ФРГ, население которой выросло на несколько миллионов, за счет беженцев из бывших восточных земель, случилось «экономическое чудо».
В заметке использованы материалы книги «Германия в ХХ веке», А.И. Патрушев, Москва, «Дрофа», 2004, а также фото из личного архива автора.
Также на канале: