Я долго не могла привыкнуть, что дети много плачут. Я злилась, когда знала точно, что слёзы дочери не вызваны физической болью, грустью или просто не обоснованы с моей взрослой точки зрения. Да и сейчас иногда злюсь, когда всхлип трёхлетки за две миллисекунды эволюционирует в громогласный вой раненых леопардов из-за того, что я как-то не так взяла её игрушку в руки. А уж если он продолжается больше пяти минут, моё терпение утекает быстрее тающего на солнцепёке мороженого. Но сегодня что-то во мне перещёлкнуло, когда я увидела ДРУГИЕ слёзы.
Я так привыкла уже к этому беспощадному кризису трёх лет, что все истерики с нетканьями слились в одно. Моё восприятие успело выстроить защитную броню, чтобы не раздражаться внешне самой и не наделать чего-то резкого и необдуманного по отношению к ребёнку. А сегодня я заплакала вместе с ней.
Она смотрела полнометражную версию своего любомого мультфильма про щенков-спасателей. Её любимый герой Гонщик завис над пропастью под проливным дождём, решаясь перебороть свой страх и прыгнуть спасать друга. Ему было трудно, глаза маленькой немецкой овчарки наполнялись слезами и сомнениями. Я, высунувшись из-за утренней чашки кофе, увидела глаза дочери. В них стояли слёзы, и одна уже начала свой путь к маленькому носику. Нижняя губка оттопырилась и дрожала. Секунда, и вместо уже приевшихся раненых леопардов я услышала горький-горький плач. Его выразительность просто сбила меня с ног, я поняла, что мне нужно бы держать лицо и успокоить впечатлительную малышку, но я, вместо этого схватила её, прижала к себе и… расплакалась в унисон. Бесшумно, чтобы она не заметила и не испугалась, но меня просто сбило порывом этого детского страха за своего, пусть и мультяшного, друга.
– Мирочка, всё кончится хорошо, смотри, Гонщик уже вытащил Райдера и они бегут к друзьям! Всё хорошо. Вон он твой маленький Гонщик стоит на столике, с ним тоже всё в порядке.
Дочь всхлипывает и пытается начать говорить, но не может. Я начинаю подсказывать.
– Ты боишься, что с ним что-то случилось плохое?
– Я пизива-ю-ю зя Госика-а-а, мама я ануюсь!
– Ты переживаешь и волнуешься? Малыш, уже всё в порядке, смотри!
Мы говорили и обнимались ещё с полчаса, через всхлипы, пытаясь показать друг другу, что всё в порядке.
У меня всё сложно с эмоциями. Я в шутку себя называю сухарём, только это мало похоже на шутку. Я крайне редко могу прослезиться за просмотром драмы. Я не сразу выхожу на «положенные» эмоции, когда надо бы, когда их ждут близкие. Помню, как провожала лучшую подругу за океан и не знала, через сколько лет мы снова увидимся не через экран. Она плакала, а я – нет. Я часто сталкивалась с обидами и осуждением этой моей особенности, но мои бури, к сожалению, всегда копятся внутри и прорываются, если им вообще удаётся, спустя время и обычно наедине с собой. Исключением были только гормональные качели после родов. Поэтому, увидев сегодня ДРУГИЕ слёзы, когда мои эмоции схлынули, я очень обрадовалась, что не пыталась их как можно быстрее унять, лишь бы стало тихо. Я рада, что дочь может плакать, не глотает слёзы и так эмоционально реагирует уже в свои неполные три. Я рада, что у неё вместе с подступающими слезами не возникает внутри чувства стыда, как у меня. По крайней мере, я на это надеюсь.
Я не хочу, чтобы она чувствовала, что я стремлюсь остановить её плач любой ценой, лишь бы мне не было так плохо, гневно, страшно, неудобно в эти моменты.
Как вам даются детские слёзы? Замечали ли вы, что дети плачут по-разному в разных ситуациях? Как переживаете истерики?