107
Утром Вета наконец увидела Лакрию. Девочка не теряла надежда поговорить с матерью, и поэтому вновь пришли к условленному месту.
Разговор был быстр. Женщина опасалась, что дочь попадётся в руки её мучителям, а особенно Иривингу и сразу сказала ей одной уходить из города.
- Мне уже никто не поможет. А вот ты можешь спастись, - из последних сил проговорила Вета, - я отдам тебе талисман, доставшийся мне от бабушки, он защитит тебя от колдуна. - и, помолчав, добавила, - иди по дороге, что уводит на запад от города, пройди несколько деревень и в одной из них, где твоему сердцу будет легко, постучи в дом на краю дороги. Тебе откроет сестра Климены, я думаю, она видела моё будущее и знает, что ты придёшь к ней.
- Я не хочу уходить без тебя! - заплакала девочка.
- Ты справишься, - глотая слезы, сказала мать.
Было ещё так много всего, что она хотела передать дочери. А главное - обнять её, прижать к себе, услышать биение её сердца, такого родного и испуганного сейчас. Успокоить и защитить. Но у неё не было на это возможности.
Железные решётки отделали их друг от друга. Трепетное сердечко Лакрии билось на свободе, а уставшее, израненное сердце Веты стучало в застенках инквизиции.
- Уходи, скорее, - прошептала Вета, прислушиваясь к шуму в каменном коридоре. скоро они придут за мной.
Девочка никак не хотела выпустить из рук прутья решётки, за которой скрывалась её мать. и лишь лязг оружия, раздавшийся позади Веты, заставил её броситься прочь.
Женщина же, обернувшись, увидела своего палача. Того, что когда-то погубил её мать и бабушку, и всю жизнь преследовал её саму. много раз она жалела, что не смогла уничтожить его, когда у неё была такая возможность.
Ирвинг смотрел на неё своим привычным взглядом - с ненавистью и чувством собственного превосходства. Вид Веты - всей истерзанной дознавателем, в грязных ошмётках, которые когда-то были её одеждой, не вызвал в нём никаких чувств - ни радости, ни сожаления.
Ирвинг хотел только одного - ощущения своей полной победы. Гибель Веты значила для него то, что он смог отомстить её бабушке, скинувшей когда-то его со скалы. Но оставался один вопрос, который мучал его.
- Скажи мне, где она? - прошипел Ирвинг, нагибаясь к Вете, - скажи, где твоя дочь?
Вета молчала. Раньше её мысли были надёжны закрыты от него и Ирвинг мог только предполагать, что у неё есть ребёнок со слов других людей. Но сейчас, когда она отдала защитный амулет дочери, колдун видел её насквозь - и образ Лакрии, и хижину в лесу и даже Варда.
- Теперь я знаю, где её искать, - удовлетворённо проговорил Ирвинг, - можешь быть спокойна, она будет на надёжных руках.
При этих словах мать вся сжалась, она всеми силами старалась не думать о дочери, чтобы не давать Ирвингу дополнительной информации о её местонахождении, внешнем виде и пр. А главное, чтобы он не увидел, куда направляется девочка.
Вету тем временем выволокли из темницы. Народ, собирающийся на площади, чтобы поглазеть на казнь, встретил её криками.
- На костёр ведьму! - ликовали они. В их глазах плескалась ненависть и предвкушение того, что кого-то сегодня сожгут на костёре. Причин этого злорадства, пленница не понимала. Ведь она лично не сделала никому из беснующихся вокруг ничего плохого. А возможно даже, помогала им или их родственникам, когда работала в лазарете.
Вета оглянулась, она ещё надеялась увидеть старика доктора, видя в нём свою единственную надежду. Но его не было. Как и её бывших коллег. Хотя не исключено, что женщины пришли посмотреть на осуществление правосудия и прятались от её глаз среди толпы.
Раскалённые камни мостовой под ногами обжигали повреждённые стопы Веты. Солнце продолжало нещадно палить сверху. На земле будто настал ад. Именно так представляла его себе Вета - раскаленные угли под ногами и волны ненависти вокруг.
Путь до главной площади наконец закончился. Пленница увидела несколько костров, которые были сложены прямо посреди неё. Женщину подвели к основанию одного из них. Около других стояли ещё две несчастные, не знакомые Вете.
Вскоре глашатаи протрубили прибытие важных персон. Народ приветствовал их, а потом затих, ожидая оглашения приговора несчастным.
В процессии инквизитор главенствовал Ирвинг. Он шёл, важно ступая, всем своим видом производя впечатление уверенного в себе человека, имеющего поддержку свыше.
Выйдя в центр, где была сооружено небольшое возвышение, он обвёл взглядом собравшихся. Толпа замолчала. Такой тяжёлый и пронзительный был этот взгляд. Каждый из присутствующих вспоминал под ним все свои прегрешения и замирал, чтобы не выдать себя.
- Друзья мои, - начал Ирвинг, - вы знаете, как легко сбиться с пути? Как дьявол, в одно мгновение может переманить вас на свою сторону? Любое сомнение в свете Господа, любой дурной поступок, могут стать тем поворотом, после которого вы никогда не вернётесь в лоно церкви. Ваш путь к свету будет закрыт вашими грехами! Так и случилось с этим женщинами, - он указал на стоящий поодаль от него трёх осуждённых, - они забыли святое имя Творца и богохульничали, колдовали и низвергали прописные истины добродетели и морали. Во всем это они добровольно признались, но отказались покаяться! Поэтому будут сожжены на костре, чтобы очистить ваш город от скверны, что они распространяли вокруг себя.
Толпа согласно зашумела. Простой люд до дрожи боялся инквизиторов, и поэтому громогласно поддерживал их, во избежание подозрений.
- Привяжите их, - скомандовал Ирвинг стражникам, указывая на "ведьм".
Те кинулись исполнять его поручение. И крепко примотали ноги и локти несчастных к столбам. Вета ещё пыталась вырываться, но быстро ослабла.
Взглянув в толпу, в дальней части площади, она увидела знакомую фигурку. Лакрия не могла уйти, не взглянув на мать в последний раз. Вета изо всех сил сдерживала себя, чтобы не кивнуть её и вообще никак не выдать своего волнения от вида худенькой девочки, со слезами смотревшей на неё. Но Ирвинг, всё же заметил её интерес, к кому-то в глубине толпы. Он начал следить за её взглядом, но так и не мог вычислить Лакрию, так как на ней был защитный амулет. Вета заметила его ищущий взгляд и решила сместить внимание.
- Будь ты проклят, Ирвинг, - громко крикнула она, заставив брата оглянуться на неё, - пусть твой род прервётся, не зная отпрысков мужского пола, пусть ты сам будешь поражён ужасной болезнью и ни на миг не будешь знать покоя от хвори, - закончила она. Желая, чтобы колдун мучился всю оставшуюся жизнь, а его дух не получил нового воплощения.
- Поджигайте, - только и сказал в ответ инквизитор, кивая людям с факелами.
Те поднесли огонь к сухой соломе и она полыхнула. По площади прокатился вдох. Люди с замиранием смотрели на разгорающееся пламя. До того, как огонь объял её, Вета успела заметить, что Лакрия выскользнула из ряда зевак и устремилась к воротам города.