Тома вдруг пожалела недалёкую Соньку, разом лишившуюся кумира и недосягаемого объекта для подражания. Ирка позволяла ей чувствовать себя важной и нужной и она старательно унижала других девочек по капризу Ирки и ради её снисходительного одобрения. В её тени Соня умудрялась забывать про прыщи и про свою угловатую и совсем не женственную фигуру, но без ферзя и короля в одном флаконе вечная пешка лишилась привычной опоры. И вот теперь она стояла перед Томой, выпятив вперёд нижнюю губу, и явно готова была расплакаться.
— Конечно, — легко соврала Тома, — небось с очередным хахалем тусит. Вернётся, куда денется. И после такого, — она неопределённо махнула вверх, на окно чердака, ещё не догадываясь о зловещей находке, — предки сильно ругаться не станут. Так, поорут для галочки, а сами счастливы будут.
— Ага, — Соня озадаченно поскребла подбородок обкусанными ногтями, — наверное. Ты… это… скажи чокнутой, что мы её не сдадим. Ну, про Никиту.
— Хорошо, — кивнула Тома. Эта была зыбкая область, подтверждать факт вранья не хотелось, отступать от легенды для Катькиных родителей тоже, — я пойду. Скинь новости, если будут.
Соня проводила Тому жалостливыми глазами побитой собаки и уставилась на вход в подъезд, бессильно сжимая и разжимая кулаки. Позже, когда слухи о снятой Иркой одежде дойдут до детей, она напишет Томе сообщение и получит в ответ грустный смайлик. И окончательно решит, что Никита ни при чём, но Тома сочтёт иначе.
Не дружи с этой девочкой (начало, назад)
Она набрала Катьке, прикинув, что её предки должны быть ещё на работе и они свободно смогут поговорить. Катька ответила через один гудок и тяжело задышала в трубку, а Тома осторожно уточнила:
— Можешь говорить?
— Да. Их нет.
— Слышала про Ирку?
— Да, то есть нет, а что? Есть что-то новое? — без особого энтузиазма переспросила Катька, будто тема пропавшей одноклассницы не была в топе школьных обсуждений вторые сутки подряд.
— Есть, — Тома вспомнила Сонькино сообщение и представила, как голая Ирка бегает по подъезду и стучится во все двери, а ей никто не открывает, потому что всем плевать или потому, что она плохо учится, — нашли её барахло на чердаке их дома. Её саму не нашли.
— Круто, — Катька опять задышала, — это всё?
— Ну да, только у меня вопрос. Ты когда со своим будешь встречаться?
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
— А что?
— Тебе операция прикрытия нужна или нет? — построже рубанула Тома.
— А, ты в этом плане, — Катька с облегчением выдохнула, — завтра сможешь? Мы хотели в пять. В парке.
— Угу. Только при условии, что ты мне объяснишь, что случилось между Никитой и Ирой.
Катька молчала целую минуту и не дышала вообще.
— Ты о чём? — попёрла в атаку.
— О том, что Никита обещал тебе заткнуть Ирку — раз, Соня болтала про его приставание к Ирке — два. Я способна сложить дважды два, Кать. Девочки, может, и будут молчать, но полиция рано или поздно докопается до всех деталей, так что лучше колись сразу. Что за ерунда происходит?
— Она врёт. Врала. Про приставание — особенно.
— Кто? Ирка?
— Да. И Соня тоже.
— Я так не думаю. Соня просто повторяет Ирины слова, но с чего ей сочинять такое, а потом пропадать?
— Не понимаю, — взвизгнула Катька, — почему Никита-то виноват в Иркином загуле?
— Если не виноват, хорошо. Тогда расскажи, что конкретно он тебе обещал насчёт Молчановой, и я отстану.
— Ладно. Он сказал, что владеет… ты только не смейся… владеет особой техникой. Может заставить людей что-то делать на расстоянии. Или не делать.
— Ну и?.. — Тома ждала продолжения.
— Ну и Никита поставил ей блок. Чтобы я её не слышала и не видела. Ты же прекрасно знаешь, как она меня достала!
— Не слышала и не видела? И она исчезла? И тебе это не кажется странным?
— Нет! Не кажется! Она просто заткнулась тогда в парке, вот и всё!
— Я хочу с ним поговорить, слышишь? Пускай подтвердит весь тот бред, что ты сейчас втюхиваешь.
— То есть хочешь обвинить его в Иркиных проблемах? Да он просто пошлёт тебя нафик и правильно сделает!
— Плакать не буду, но я хочу не только это, Кать. Пускай объяснит, вдруг он и тебе ставит какой-то блок, раз ты очевидного не видишь и не слышишь, а то уши растопырила и лапшу с них жрёшь.
— Завтра в пять. И ты просто завидуешь, — Катька бросила трубку.