Я не знаю её лично, а только по рассказам моего коллеги, он с ней знаком.
Она работает в хосписе медсестрой. Ставит уколы и капельницы; подмывает и переодевает; приносит таблетки и кормит из ложки. И много чего ещё, что нужно беспомощным. Когда в этой колготне у неё выдаётся свободная минутка, она садится рядом с умирающим, берёт его руку в обе свои и, грея её в своих ладонях, говорит:
— Я знаю, вам страшно. И пусть страх будет, но пусть он будет не один. Давайте поставим рядом с ним радость. Может, вы её не чувствуете, но она есть. Я давно здесь работаю, уже много лет, и много раз видела, на что способна радость. Но если вы закроете ей рот, если вы от неё отречётесь, то останется только страх. А что если остался всего один день? Неужели вы наполните его страхом? Свой последний день в страхе? Не понимаю.
И на этом она удаляется. Человек не хочет, он цепляется за её руки, но она нежно гладит по голове, поправляет одеяло, встаёт и уходит. Иногда она добавляет уже в дверях:
— Радостные моменты. Пожалуйста, вспомните каждый.
Но рядом с этой святостью есть и свинство. Родственники. Они, поселяя в хоспис, бывают недовольны, что умирающий держится за жизнь так долго. Некоторые скрыто выражают своё недовольство, загораживаясь лицемерием: «Вы понимаете, что, удерживая его/её, вы продолжаете мучения?»
Бывают и такие, кто более честны в своих наездах – открыто говорят, что не планировали тратить столько денег на содержание своего родственника в хосписе.
Но, как говорит мой коллега, эта медсестра вообще не святоша, она не подставляет другую щёку, она умеет осадить. Когда ей такое говорят, она упирает руки в боки и гаркает во всё горло:
— А ну-ка цыть тут мне! Ещё слово, упакую вашего больного и отдам его вам – занимайтесь им сами! Доступно излагаю?!
И родственники мгновенно сдуваются – перестают возникать.
Персонал хосписа именует её Проводником.
По паспорту она Людмила Васильевна.
Пациенты хосписа обращаются к ней «Маруся» (почему-то).
На «Марусю» и «Проводника» она охотно откликается. И привыкла, что ни Людой, ни Люсей её никто не называет. Хотя ей всего 29 лет.
Я спросила:
— Почему хоспис, ведь совсем ещё девочка?
На что мой коллега ответил:
— Выполняет обет. Её мать была в этом хосписе и вернулась домой. Не полностью выздоровела, но не лежачая и себя обслуживает. А Люда в своих молитвах пообещала, что останется в хосписе на постоянку, если мама выживет, и что будет делать всё то, что делала для мамы.
Мама выжила. А её дочка стала Проводником. Туда или сюда, кто как решает, девушка уважает любой выбор. Не потому ли те, кто выбрали направление «туда», уходят умиротворёнными? И вот я спрашиваю: кто там недоволен современной молодёжью? Просто заткнитесь.
Это может пригодиться. Попробуй.
Универсальное решение для женщин № 1 в рунете «Медиум»
