(Научно-фантастический #рассказ )
— Здравствуйте, здравствуйте! Да, это ко мне, Джим, пропусти!
За толстым зарешеченным стеклом появился улыбающийся немолодой мужчина.
Тяжёлая дверь откинулась и охранник отвернулся обратно. Кокетливо прижимая к животу маленькую сумочку, через проем прошла улыбающаяся рыжеволосая дама. Увидев непомерно увесистые двери и толстые стекла, она подтянула сумочку ещё выше и со страдающим видом посмотрела на принимающую сторону.
-- Так, ну, что сказать, у нас очень серьезные #исследования . — мужчина расставил руки, не вынимая их из карманов лабораторного халата. -- Своего рода реклама, верно? Я думаю, впечатляет… а вашу сумочку придется оставить в камере, к сожалению. Стефан, меня зовут Стефан, а вы Мэри-Энн, это так?
Дама поморщилась, отдала сумочку и только после этого ответила.
— Да, Мэри-Энн Форовски, я ведущий #редактор "The New #Evolution of Science".
— Прекрасно, прекрасно, я знаете ли, иногда читаю научпоп. И очень приятно познакомиться…
Стефан потирал руки.
***
Они не встретили почти никого пока шли по голым, словно тюремным коридорам. В них почти не было отделки, но освещены они были прекрасно и потому каждую щербинку в стене можно было долго изучать.
Все же из-за поворота вышла низенькая старушка, тоже в халате.
— Стефан! — начала она, нажимая на последний слог. — Ты, пожалуйста, когда морозильник на минус 80 закрываешь…
-- Ну доктор Кактэ, ну вы же видите что я посреди интервью, не сейчас...
Миссис Кактэ замотала головой, ушла и бессильная борьба с неловкостью продолжилась на ходу.
-- А у нас очень старое здание, как вы наверное заметили.
-- Я действительно это заметила.
-- Да, вы очень наблюдательны.
На щербатом лице Мэри-Энн улыбка уплыла в бок.
-- Дело в том, что тут раньше были ускорители элементарных частиц. Фундаментальная физика, знаете ли.
Стефан снова выразительно расставил карманы и замолчал, словно ожидая ответа. На его лице возникла сразу сотня мелких угодливых морщинок.
Мэри-Энн наконец решила, что шестьдесят ему всё-таки уже есть.
-- ...Так вот, университет тогда очень гордился своими синхротронами, но потом, ну, вы знаете, изобрели способ получше и теперь все это, ну, там, на орбите.— Стефан указал на созвездие мощных диодов прямо над ним. И криво усмехнулся. — Но вы не бойтесь, тут уже нет радиации, это не тот случай, когда наведенное вторичное излучение сможет вам навредить. Жабры не вырастут. — последовала ещё одна экструдированная улыбка.
В ответ на это Мэри-Энн подтянула повыше несуществующую сумочку. "Этой моей публикации лучше бы взлететь до небес после всех моих страданий" — решила редактор.
Между тем они пришли.
— Вуаля, мои покои. — Стефан достал увесистую связку ключей на связке с открывашкой и черной бильярдной восьмёркой.
— Прошу.
***
Кабинет доктора Дригальски был куда приятнее, чем окружающий его коридор. Он явно ставил своей целью впечатлить всякого гостя — красной портьерой перед глухой стеной, переплаченным безвкусным гарнитуром и порядком во всем — явно нерабочим порядком. Окон в этом подвале не было. Зато была большая картина с литографией старомодной кэроловской Алисы с тетраэдром в руке. Перед зеркалом.
— Прошу вас, располагайтесь. Я подготовил презентацию о нашей… ну, моей работе.
***
Презентация убедила мисс Форовски в мысли о том, что Стефану есть шестьдесят. Он начал с рассказа о гипотезе первичного бульона и Луи Пастере, меняя щелчками пальцев мягко плывущие по стене чёрно-белые портреты.
— Зарождение жизни сейчас не такая уж загадка. Мы понимаем, что это дело нехитрое и есть несколько рецептов этого блюда, и все они успешно опробованы. В том числе нами. — уже не угодливый, а вовлеченный Стефан заметно помолодел. — Жизней, стало быть, существует во Вселенной несколько, и по косвенным признакам астрофизики нам это подтвердили — ещё в шестидесятые. На Земле их исходно наверняка было несколько, но победил скажем так "тип третий" — с пресноводным термофильным зарождением. Термофильный означает…
— Я погуглю если что — Мэри-Энн записывала и на диктофон, и в планшет.
— Отлично, в конце будет список литературы. Так вот, выпавший нам сценарий не слишком-то избирателен к выбору конкретной хиральности. Это, я напомню, свойство веществ вращать плоскополяризованный свет — влево или вправо. Потому что молекулы имеют четыре разных заместителя и "поставляются с двумя вкусами": "правые" и "левые". Так вот, планете Земля выпала комбинация правовращающих сахаров и левовращающих аминоклот. Вступив на эту дорогу, биосфера уже не могла отыграть назад и менять свою хиральность. У нас с вами ведь не организмы с такой D+L-хиральностью, у нас это свойство биосферы! — разошедшийся Стефан чесал затылок.
— И давно? — спросила Мэри-Энн. Ей надо было поправить воротничок.
-- А с самого начала. Наверняка были и другие "жизни": LD или, скажем, LL. Есть некоторые данные моделирования… но все это вымерло, как и все те еретические совсем другие генетические коды. Все земные Зазеркалья вымерли в самом начале эволюции, видимо, тогда ещё даже не биологической... А мы остались, понимаете? Все ведь могло совсем по другому… Вы ведь помните, как выглядело #Зазеркалье ? Алиса не попала в ту же свою мещанскую неблагополучную семью из которой она довольно явно "убегала, оставаясь на месте" — со знакомым гарнитуром, но только отзеркаленными вензелями и тетей с тем же черствым сердцем, но справа…
Стефан энергично крутил свою связку и отстукивал самые важные тезисы черной восьмёркой.
— Там были, вы помните, всякие чудеса. Чеширский кот, чёртова королева… или как там, красная королева?.. Память в обе стороны. Мне лично больше всех нравится гусеница, она, знаете ли, наводит на мысль о взаимоотношениях с окружающими. А вам кто там больше всех нравится там?
— Сумасшедший шляпник!
— О, это превосходный выбор. Так вот, эта метафора оказалась довольно глубокой. В Зазеркалье действительно чудеса. Давайте попьем чай, сейчас я вам такое расскажу..
***
— ...давно уже получали энантиоферменты, энантио-ДНК, одно с помощью другого и наоборот. И довольно быстро поняли, что биосфера наша крупно проставила. На самом деле свойства даже отдельных нуклеотидов и аминокислот немного отличаются: эффект магнитного поля, радиочувствительность. Виноваты #квантовые эффекты, там уже совсем не биология. Видимо, нашему сценарию теплого дарвинова прудика (как этот сукин сын вот так сразу догадался?) это было не важно. Глубоководным покойничкам, может быть, но нас…. Словом, мы имеем что имеем. А вот что мы могли иметь.
Стефан забросил свою старушечью презентацию и забыл, что у него есть собеседник. Он был вдохновлен. На столе появились копии статей с отпечатками кружек.
— Далее, ферменты репарации, 320% эффективности, отсутствие энантиочувствительности. “Что дают, то и жрут”. #Ферменты циклы Кальвина — творят чудеса. А вы знаете, что означает цикл энантио-Кальвина?
— Нет, а что же? — Мэри-Энн уже набрала на полный разворот и перестала записывать.
— Мы может собрать бактерию из Зазеркалья целиком. Она сама себя соберёт с помощью света и углекислоты. У CO2 нет хиральности. У света, кстати, тоже. — Шарик с восьмёркой крутился над столом. -- Они у нас уже есть, Synechocystis и крякнутая фотосинтетическая кишечная палочка.
***
— Нам надо на лифте вниз. Да, направо. Если что я вам это не показывал, только упоминул. Бахилы пожалуйста. У нас есть балкончик над “вольерами”. С бактериями и учеными…
...Лифт, решетка, коридор и снова решетка. Дверь. Стефан и включившая абсолютно все свои микрофоны мисс Форовски вышли на решетчатую площадку. Она была похожа на клетку над большим опенспейсом — но с толстым пластиковым чехлом поверх корзины из стальных прутьев.
— Здесь раньше были большие ускорители. Потом их забросили, хотели распилить на коворкинги и вот пять лет назад отдали нам. Вонгу и всем нам. Потому что стала ясно, что мы больше не биологические физики, а биологическая угроза.
— Вы делаете энантиовирусов, ага? — Мэри-Энн решила потакать этой игре Стефана в “энантио-все-что-угодно”.
-- Нет, и я не совру, сказав что у нас тут только два фотосинтетика. Но это чрезвычайно важно, чтобы тут они и оставались. Они съедят наши родные LD фотосинтетические прокариоты на завтрак. — Стефан нервно почесался через карман. — У нас есть энантиоантибиотики, но эти сволочи быстро приспосабливаются. Радиация их только заводит, углекислоту они жрут тоннами. А главное -- молекулярный азот... Поэтому нет такого вируса, с которым на земле сейчас работали бы с такими предосторожностями. Да, совсем не с этого мы начинали. — теперь бильярдная восьмерка в руках Стефана нервно прыгала, потом вдруг упала и он стал с чертыханиями ее поднимать.
Мэри-Энн близоруко косилась на зеленое зарево внизу.
— То, что сейчас у нас в качестве мер безопасности, это ничто. Они сделают из нас военное подразделение и здесь вокруг будет радиоэкологический заповедник. Так что будем играться осторожно, если понимаете о чем я. И очень может быть, что вы — последний человек со стороны, который вошёл по старым правилам.
Стефан выдавил на лице свою приветственную улыбку, которую снизу подсвечивали бесконечные ряды с зелёными плашками.
***
— До свидания, Мэри-Энн! С нетерпением жду выхода вашей статьи! Обязательно согласуйте с нами итоговую версию своего текста!
Стефан покосился в сторону охранника и почесал нос.
— ...и фотки, мне необходимо увидеть все ваши фотки. Перед их напечатанием.
Охранник целиком поместился за разворотом одной из почему-то вновь входящих в моду бумажный газет. На передовице "Спрингфилдерс" от 21 октября 2071 года сообщалось, что "НЛО снова на марше". Стефана эта картина почему-то очень обрадовала.
— Обязательно, и я пришлю тот свой материал с океанографами!
— О, это будет просто супер.
***
Вернувшийся к себе Стефан хлопнул дверью, заскрежетал на нее челюстью и швырнул бильярдную восьмерку в книжный шкаф. Посыпались распечатки. Он включил голосом любимую “We'll meet again”, а заодно аварийный душ и, не раздеваясь, сунул туда голову. В таком положении он прокричал шепотом;
— Черт, чеееерт, черт и дьявол. Чуть не проговорился, опять! Но ничего, ничего, прошло уже слишком много лет. И утечек... чтобы они поняли что это я их давным-давно упустил. Они уже давно везде-везде и — ни-че-гошеньки!
sci-fi от m40r: