И если он есть, что с ним делать? Один из самых исчерпывающих ответов на вопрос о природе литературного творчества — у древнеримского писателя и историка Публия Корнелия Тацита (ок. 56 — 120 гг. н.э.), в не самом известном из его дошедших до нас произведений.
Дело не только в писательстве
Dialogus de Oratoribus («Диалог об ораторах») Тацита представляет собой провокационный анализ публичных выступлений в имперском Риме, в эпоху, когда ораторское искусство утратило большую часть своего реального влияния на политическую жизнь. Сама беседа между несколькими друзьями состоялась около 75 года н. э., примерно за четверть века до того, как был написан диалог.
Историчность персонажей под вопросом. Некоторые исследователи предполагают, что Марк Апр и Куриаций Матерн — вымышленные персонажи. Но здесь Тацит — не историк и бытописатель, а философ, его цель — найти ответы на трудные вопросы о таланте и его наиболее разумном использовании.
Итак, пойдем «вслед за автором». Скучно, надеемся, не будет. Искать и находить параллели с историей и современностью — не возбраняется. 🙂
Завязка
Куриаций Матерн, адвокат с литературными амбициями, только что провел публичное чтение своей поэтической трагедии «Катон». Его друзья Марк Апр и Юлий Секунд навещают его дома, опасаясь за его безопасность: пьеса вызвала переполох в римском обществе и нанесла оскорбление влиятельным людям, возможно, даже самому императору Веспасиану. Но Матерн отказывается редактировать текст или пускать под нож какие-либо реплики, которые могут быть неверно истолкованы. Вместо этого он заявляет, что разъяснит свои идеи в следующей трагедии. Если ему позволят ее написать.
Марк Порций Катон Младший (95 — 46 до н. э.), герой пьесы, был в буквальном смысле несгибаемым противником монархии: он предпочел уйти из жизни добровольно, чем жить как подданный Юлия Цезаря.
Едва ли Катон был подходящим героем для императора и его приближенных. Особенно для Веспасиана, который, ничтоже сумняшеся, добавил титул «Цезарь» к своему имени, а также к имени своего сына Тита (ко времени написания диалога «Цезарь» был полноправным титулом в императорской семье).
Во время чтения Матерн выступил в роли самого Катона: очевидно, он был эмоционально вовлечен в историю персонажа до такой степени, что на время забыл о том, как выглядит в глазах публики. Неудивительно, что друзья забеспокоились.
Зачем писать?
Апр спрашивает Матерна, зачем тратить время на написание трагедий, когда он востребован как талантливый оратор. По опыту Апра, мужчины пишут стихи, когда им не достает таланта в других, более полезных, сферах. Матерн, хоть и в самом деле обладает общепризнанными способностями, решает отказаться от власти и влияния, которых сможет добиться, продолжив политическую карьеру.
Отказ Матерна от карьеры кажется Апру каким-то извращением. Поэзия сама по себе плохо продвигает интересы поэтов. Удовольствие и удовлетворение от процесса письма — кратковременны. К тому же поэты тратят уйму времени и сил на создание книги, а потом с них сходит еще семь потов в беготне за публикой. Даже успешные общественные чтения заканчиваются максимум вежливыми аплодисментами. Если поэту повезет, он сможет получить вознаграждение от императора. Других способов заработать состояние у него нет.
Апр считает литературную жизнь неподобающей для таких, как Матерн. Просто для того, чтобы создать рукопись, поэт должен отвернуться от общества и искать тишины и покоя. Тем не менее, несмотря на все усилия и жертвы, необходимые для создания литературного произведения, в конце концов на него не будет реального спроса. У людей на слуху имена только самых выдающихся поэтов, удел же прочих писателей — безвестность и забвение. Кого волнуют чтения стихов? Кто вообще на них ходит?
Для Апра вывод очевиден: Матерн, растрачивая свой талант оратора, попусту растрачивает и свою жизнь. Если он полагал, что сможет жить мирно и спокойно как поэт, то нездоровая шумиха вокруг его трагедии «Катон» только что доказала обратное. Кроме того, если он хотел спокойной жизни, зачем вообще искал слушателей для своей пьесы? И почему он написал трагедию, рассчитанную на то, чтобы шокировать и оскорбить самых могущественных представителей своей аудитории, да еще взял на себя роль главного героя, как бы не оставляя в их умах никаких сомнений относительно его потенциально изменнических настроений?
Когда музы молчат?
Матерна критика Апра, однако, не смущает. Оказывается, своим нынешним положением в обществе он обязан литературным прожектам. Впервые он завоевал себе имя благодаря публичным чтениям, а не после блестящего выступления в зале суда или Сенате.
Но теперь ему действительно прискучила общественная жизнь. Пусть Апр толчется в центре Рима — имеет полное право быть в центре событий, но в глазах Матерна один из самых привлекательных аспектов литературного творчества — то, что заниматься им следует вдали от общества и мира.
Между тем, сам Апр признает, что искусство риторики было задумано как оружие; Матерн же описывает ораторское искусство как продукт разложившегося, развращенного общества. В Золотом Веке (для древних латинян — в своем роде грубый эквивалент Эдемского сада до грехопадения) не было в нем нужды, в более счастливые моменты истории поэты считались провидцами и пророками, и, соответственно, к ним и относились с уважением. Апр, по мнению Матерна, должен признать, что нет оратора и политика, которого когда-либо почитали бы так, как греческих поэтов и драматургов.
В общем, Матерн предпочел бы избегать постоянного стресса и беспокойства жизни оратора, какие бы материальные блага за ними не стояли. Что говорить, даже сам Вергилий потерпел фиаско как оратор, зато пользовался неизменной благосклонностью императора Августа и римского народа как величайший поэт.
Современным же ораторам, которых Апр чуть ли не боготворит, нельзя всерьез позавидовать: при власть имущих они никогда не смогут быть достаточно независимыми, чтобы быть подлинно свободными. Матерн же предпочитает свободу от обязательств и беспокойства, его устраивает жизнь в скромном достатке.
Позже Матерн указывает, что риторика не столь важна в стабильном, упорядоченном, добродетельном обществе; здоровому обществу ораторы на самом деле не нужны. Самые известные из них жили во времена жестоких волнений и междоусобиц. Цицерон (106 — 43 до н. э.) — не единственный великий оратор, погибший насильственной смертью, да и греческий Демосфен (384 — 322 до н. э.) наложил на себя руки, чтобы не даться живьем врагам.
Иными словами, поэзия — это искусство мирных времен, а Матерн не жаждет славы. Громогласная слава и истинное спокойствие — две вещи несовместные.
Искусство или хобби?
Доводы Апра о поэтах и поэзии кажутся неопровержимыми. У Матерна, напротив, нет реальных аргументов. Он сочиняет стихи, потому что получает удовольствие от самого процесса их написания и, видимо, «ловит» эмоциональный кайф от исполнения. Писал ли он стихи только на радость музам? Кроме возмущения публики после декламации «Катона», других реакций не последовало, потому и сомневаются исследователи в реальности этого персонажа. Единственный след Матерна в истории — Dialogus de Oratoribus. Если и был такой поэт — и он, и его поэзия канули в пучину забвения. Видимо, Матерн всё-таки ошибся в своем литературном призвании.
Но, с другой стороны, этот диалог был создан великим литератором древности, который своими трудами снискал себе прижизненную славу, а после — и бессмертие. Всё дело в том, что и сам Тацит был не досужим фантазером, а реалистом, человеком дела. Апр был прав насчет Матерна: он действительно растратил талант на поэзию. Ему так нравилось изображать из себя поэта и вести себя как поэт, что он напрочь забыл об общении с аудиторией.
По мысли Тацита, люди, лишенные таланта, любят писать, потому что наслаждаются чистым эмоциональным переживанием — трепетом творчества. Но они забывают, что никто, кроме них самих, не сможет почувствовать это опьянение. Это всё равно, что наблюдать за актером, который любуется собой на сцене, забывая о людях, сидящих в зале. Матерна в роли Катона публика, видимо, восприняла — проведем еще одну неожиданную аналогию — как человека, который поет в процессе принятия душа, не подозревая, что за ним наблюдают.
Сам Тацит никогда не забывал, что его произведения предназначены для аудитории, а не для него самого. Он знал, что ему нужно завоевать доверие публики, прежде чем убеждать ее в своем видении мира и никогда не упускал из виду читателя, к которому неизменно относился с уважением. Вот чего не смог понять Матерн. Кстати, Тацит был успешнейшим политиком, но оставил карьеру в пользу литературы и, в отличие от Матерна, не забыл, чему научился в высших сферах.
Другая сторона медали:
Подписывайтесь на наш канал! Будет еще интереснее!