Пашка опустил руки:
— Вообще-то ты играешь не по правилам, — сказал он Антону. — У тебя все время получается, что Гекса хороший человек.
Это из Пролога повести "Трудно быть богом". Одна из тех подсказок, о чем повесть. Не о приключениях (хотя первоначально авторы хотели написать именно веселую приключенческую повесть), не о помощи развитых стран развивающимся (есть такая версия), не о средневековье, а о том, что такое хорошо и плохо, и о том, как это плохо влияет на свидетеля.
Собственно, вот это влияние мира на человека извне и было первоначальной идеей авторов. Потом появилось другое, когда они пожелали сказать громкое "Вот вам!", разозлившись на тех, кто управлял культурой в 1960-х годах. И все же первоначальная идея никуда не делась, она все время прорывается среди рассуждений о серых и черных.
В самом деле, как должны существовать люди из доброго светлого мира в мире средневековья? В мире, где есть неравенство, жестокость, где с легкостью льется кровь?
Требуется соответствующая подготовка. И главный герой повести Антон, он же Румата Эсторский в цветах и красках вспоминает эту подготовку:
На Земле это нам и в голову не приходит. Там мы здоровые, уверенные ребята, прошедшие психологическое кондиционирование и готовые ко всему. У нас отличные нервы: мы умеем не отворачиваться, когда избивают и казнят. У нас неслыханная выдержка: мы способны выдержать излияния безнадежнейших кретинов. Мы забыли брезгливость, нас устраивает посуда, которую по обычаю дают вылизывать собакам и затем для красоты протирают грязным подолом. Мы великолепные имперсонаторы, даже во сне мы не говорим на языках Земли....
И что же?
Не помогает.
Мы не знаем, что такое психологическое кондиционирование, но явно какое-то воздействие на психику. Вот только сползает оно с людей. Как вспоминает дон Кондор, он же наблюдатель Александр Васильевич (дядя Саша), некоторые, послабее, сходили с ума — их лечат.
С теми, кто оставался в здравом уме, обстоятельство складывались не лучше. Есть еще те, кого дядя Саша неодобрительно называет "энтузиастами, черт бы их побрал... Спринтеры с коротким дыханием". В повести вспоминают троих из них: Стефан Орловский, он же дон Капада, Карл Розенблюм, он же торговец шерстью Пани-Па, Джереми Тафнат.
Между прочим, из этих троих двое погибли.
А есть другая проблема — маска прирастает к лицу. В какой-то миг Антон с ужасом думает, что перестал изображать высокородного хама, а стал им.
Думаете, он один такой? Другие, мол, выдержанней?
В том-то и дело, что нет. Взглянем на все понимающего Александра Васильевича — там маска не прирастает, потому что уже давно приросла!
О чем он сам и говорит:
Иногда я вдруг со страхом осознаю, что я уже давно не сотрудник Института, а экспонат музея этого Института, генеральный судья торговой феодальной республики, и есть в музее зал, куда меня следует поместить. Вот что самое страшное — войти в роль.
Давно вошел. Достаточно посмотреть, на какой тон он периодически сбивается при разговорах с Антоном и Пашкой. При этом он не является их начальником, как кажется некоторым читателям, у него просто стаж больше.
Между прочим, он зря говорит про спятивших "те, кто послабее". Личность этих людей оказалось сильней психологического кондиционирования. Им от этого не легче, но это не признак слабости.
Но самое грустное, что ситуация "маска прилипла к лицу" как раз и обеспечивает выживание в этом мире. Не случайно Александр Васильевич стал генеральным судьей республики. И, будьте уверены, в качестве судьи крови он пролил намного больше, чем после гибели Киры Антон-Румата, только не лично.
Помните рассуждения о соанских верфях, где работников замордовали до полной потери инстинкта самосохранения? Да, Александра Васильевича тогда еще не было на планете, но неужели, вы полагаете, ему ни разу не приходилось выносить приговоров в аналогичных ситуациях?
И, как по вашему, этот человек будет возвращаться на Землю? Каким он будет уже в родном мире?
Да его самого потребуется лечить. В общем-то реакция "спринтеров" из светлого мира будущего выглядит гораздо более здоровой, чем правильная реакция дона Кондора.
Вот и получается, что не только историки-наблюдатели так или иначе воздействуют на наблюдаемый мир. Этот мир тоже воздействует на них — и калечит.
Одни погибают, других требуется лечить вне зависимости от того, какой путь они выберут.
Не дело объяснять одно произведение с помощью другого и все же в этот раз я попробую. Рассказ 1982 года "Берегись, Наварра!" Георгия Шаха (Г. Шахназаров). В светлом будущем исследователи отправляют в прошлое наблюдателя. Вмешиваться в историю ему нельзя. Но когда герой становится свидетелем готовящегося убийства Генриха IV, он не выдерживает и предупреждает его. То самое — "Берегись, Наварра!".
А потом оказывается, что никакого путешествия в прошлое не было. Это была имитация путешествия, а цель — проверить, может ли человек не вмешаться в происходящее. Так вот, хороший человек не может безучастно наблюдать за трагедией, он попытается ее предотвратить. Поэтому проект по путешествиям в прошлое закрывается. Нечего людям там делать!
Собственно, то же самое мы видим и в повести Стругацких. Нечего людям светлого будущего делать в прошлом — пусть это история и другой планеты. Вот только там, в будущем, через десятилетия после истории Антона-Руматы люди приняли другое решение. Тогда-то и появились прогрессоры. Правда, их никто не любит. Наверное, чуют что-то.
© Юлия Р. Белова
Путеводитель по каналу. Часть 1: Исторические заметки, Музыка и танцы, Читая Дюма, Повесть А. Говорова "Последние Каролинги"
Путеводитель по каналу. Часть 2: Книги, писатели, поэты и драматурги, О чтении, Читая Стругацких, Мифология... фэнтези... научная фантастика, США и Кеннеди, Мои художественные произведения, Отзывы на мои художественные произведения, Истории из жизни, Рукоделие, конструкторы и прочие развлечения, Фоторепортажи
Путеводитель по каналу. Часть 3: Видео, О кино, телевидении, сериалах и радио, Галереи
Я на Автор.Тудей Регистрируйтесь, читайте, не забывайте ставить лайки
