Но когда Надя достала из сумки свой мобильник, и нашла в телефонной книжке номер мужа, она застыла в нерешительности. От одной мысли, что снова услышит голос Валерия, ей стало не по себе. Надя понимала, что её бегство могло вызвать у мужа только одно чувство. Чувство невероятной злобы, бешенство. А ещё желание найти её и наказать.
Начало здесь. Предыдущая часть
Надежда понимала: Валерий всё равно узнает, что она в Железногорске, это не так-то трудно проверить, да и куда бы ещё она могла сбежать от него. Без денег, без связей в его городе. Странно, что он до сих пор не позвонил её родителям, ведь их номера у него были. Надежда колебалась.
С одной стороны, по телефону Валерий ничего не мог ей сделать, только в очередной раз оскорбить или начать угрожать. Но это можно было легко остановить, оборвав разговор и заблокировав его номер.
А с другой стороны, даже находясь за несколько тысяч километров от Валерия, Надя ловила себя на мысли, что всё ещё боится его… Даже просто услышать его голос по телефону было страшно.
- Кому ты собралась звонить?– спросил Василий Сергеевич, увидев задумчивую дочь с телефоном в руках.
- Никому, просто хотела почистить память телефона,- ответила Надежда, не решившись сказать отцу правду.
- Не обманывай, пожалуйста, - мужчина подошёл к дочери и посмотрел на экран её телефона. – Ему собралась звонить? Зачем? Соскучилась по побоям и унижениям?
- Папа, ну зачем ты…
- А ты зачем? Зачем терпела столько времени, скрывала от нас с матерью то, что происходит в твоей жизни? Видимо, нравилась тебе такая жизнь, раз позволяла с собой обращаться подобным образом.
Наде было невыносимо больно слушать то, что говорил ей отец, и она не смогла сдержать слёзы…
- Ладно-ладно, дочка, не реви, - поняв, что перегнул палку, сказал отец. - Не обижайся на меня, я ведь не со зла. Я всегда говорю то, что думаю, ты же меня знаешь. Но просто не укладывается у меня в голове, как можно было терпеть такое унижение! Ты же выросла в нормальной семье, видела, как мы с мамой любим и ценим друг друга, как относимся к тебе и Максиму. И это правильно, так и должно быть в хорошей семье, где все уважают друг друга и любят. А вот то, что было у вас с этим гадом – это ненормально! Ты хоть понимаешь, что он вообще мог покалечить тебя или Танюшку, или даже…. Ой, не хочу это вслух произносить.
- Папа, прости… - ревела Надя. - Я сама не понимаю, почему терпела. Мне было стыдно признаться вам, что я так вляпалась… Я же говорила, что Валера моя судьба, что только с ним я могу быть по-настоящему счастлива… А в итоге… Я оказалась такой дурой…
- Надежда, Наденька, - Василий Сергеевич обнял дочь. – Запомни навсегда, что признавать свои ошибки – не стыдно! Да и кого стыдиться-то? Нас с мамой? Да мы же самые близкие тебе люди… И ты не дура. Откуда тебе было знать, что Валерий такой гнидой окажется, он ведь и нас с мамой очаровал, манипулятор проклятый, знал, на какие струнки надавить, чтобы расположить к себе… Ладно, чего уж теперь. Хорошо, что всё-таки ты поняла: нельзя так жить и сбежала от него. Но вот звонить ему не нужно!
- Я хотела про развод поговорить, - всхлипывая, сказала Надя.
- Тебе с ним не о чем говорить. Теперь все разговоры с этой мразью буду вести я. А твой номер телефона он вообще не должен знать. Договорились?
- Хорошо. Спасибо тебе, папа…
- Ой, Надька-Надька, наворотила ты дел… Но ничего, все живы и здоровы, это самое главное. Нервишки у тебя, конечно, расшатаны до предела. Раньше ты не была такой плаксивой. Но оно и понятно, в таком аду жила, вот от нервов одни лохмотья и остались… Ничего, моя хорошая, всё позади, не плачь… Эта гнида ни одной твоей слезинки не стоит, запомни!
- Я по-прежнему боюсь его…
- Не бойся, дочка, ты теперь не одна. А вместе мы справимся. Да и потом, я очень хорошо теперь понимаю, что за тип твой муж. Он трус, жалкий трус! Потому что только полное ничтожество и трус способен обижать тех, кто его слабее, кто зависит от него. Посмотрим, как он будет со мной разговаривать… Что-то мне подсказывает, что этот кухонный боксёр попытается оправдаться и начнёт строить из себя бедную овечку…
В этот же день Василий Сергеевич созвонился с зятем. Он долго готовился к этому разговору. Все эти дни, что Надя ехала в поезде, её отец боролся с желанием позвонить Валерию и высказать ему всё, что он думает о нём, заступиться за дочь и внучку. Дать понять подлому зятю, что больше он не сможет обижать его дорогих девчонок.
Но мужчина понимал, что нужно немного успокоиться, позволить бушевавшим эмоциям остыть, да и необходимо было дождаться приезда Нади и Танюшки, чтобы быть уверенным в том, что они теперь в полной безопасности и далеко от того места, где остался этот изверг.
Увидев на экране мобильного вызов от тестя, Валерий напрягся. Он сразу же понял, с какой целью ему звонит отец Надежды. Он тоже готовился к этому звонку, поэтому успел придумать, что скажет тестю.
- Слушаю вас, Василий Сергеевич, - ответил Валерий приветливым тоном.
- Да, нет, это я тебя слушаю… Рассказывай, как ты докатился до того, что начал унижать мою дочь и поднимать на неё руку… И на собственного ребёнка тоже…
А дальше, как и предполагал Василий Сергеевич, Валерий попытался убедить его в том, что Надежда всё сильно преувеличивает, что он на самом деле и пальцем её ни разу не тронул, просто у Наденьки слишком богатое воображение …
Он же, наоборот, всё делал для её счастья и счастья Танюшки. Надя не хотела работать, так он и не заставлял, в деньгах не ограничивал. Игрушки дочери покупал. Вот в цирк как раз билеты взял накануне, в кафе хотели все вместе сходить. Как настоящая дружная семья, да они и были такой семьёй… Всё было замечательно. И вдруг Надя сбежала…
Василий Сергеевич слушал зятя и всё больше поражался бесстыдству этого человека.
- Тебе бы романы писать, Валера, - усмехнулся тесть. – Так красиво и убедительно врёшь… Возможно, кто-то поверит, но я не верю ни одному твоему слову. Потому что я верю своей дочери, а ты можешь говорить, что угодно. Но теперь послушай меня. С Надей и Танюшкой ты больше общаться не будешь, забудь про них. Все возникшие вопросы будешь обсуждать только со мной. И только попробуй хоть как-то напакостить моей дочери или внучке. Я в своё время хорошо по стране поколесил, пока служил, у меня в каждом уголке нашей родины друзья теперь есть. И в твоём городе тоже приятели имеются, а у одного из них сын - чемпион по вольной борьбе. Отличный парень, я тебе скажу, и очень не любит подонков и трусов, поднимающих руку на женщину…
- Вы что же, мне угрожаете? – спросил Валерий, понимая, что фокус не удался, и он напрасно пытался выгородить себя и остаться белым и пушистым в глазах тестя.
- Нет, не угрожаю, а предупреждаю, - спокойным тоном ответил отец Нади. – Я бы сам с удовольствием морду тебе набил, живи ты рядом. А ты не думай, что сможешь и дальше отравлять жизнь моей дочери. Завтра Надя подаст на развод, и ты никак не станешь этому препятствовать. Дочка, разумеется, останется с ней. А ты будешь выплачивать алименты, хоть какая-то компенсация за годы унижения… Тебе всё понятно?
- Понял, не дурак, - пробурчал Валерий и отключился. Значит, Надька всё-таки у родителей. Он швырнул телефон об стену с криком:
- Проклятый солдафон… Иди ты к чёрту вместе со своей малахольной девкой… Я и сам не собираюсь её возвращать, пусть живёт в своём Мухосранске…
***
- Ничтожество, - сказал Василий Сергеевич, хотя зять его уже не слышал.
Мужчина не сомневался в том, что Валерий больше не побеспокоит ни его, ни Надю с дочкой. Слишком трусливым был этот человек. Всё на что он был способен - это унижать более слабых, тех, кто доверился ему и попал в зависимость… Унижать, чувствуя свою безнаказанность.
Будучи офицером, который не раз побывал в горячих точках и сталкивался с реальной опасностью, Василий Сергеевич презирал типов, подобных Валерию. Он знал, что из таких людишек и получаются предатели, которые ради спасения собственной шкуры будут готовы на любую гнусность.
Он пошёл в комнату к дочери, чтобы сообщить ей, что созвонился с Валерием, и что она не должна больше бояться, и ни в коем случае не выходить на связь с мужем. Мужчина знал истории, когда женщины возвращались к мужьям – тиранам, если те начинали просить прощения и говорить, что такого больше не повторится.
Но, разумеется, всё повторялось и становилось только хуже. Он хорошо помнил печальную историю своей одноклассницы, погибшей от руки такого вот подонка. А ведь Галя, так её звали, не раз уходила от мужа, но возвращалась, когда он приползал к ней на коленях, целовал руки и умолял вернуться… На что она надеялась?
И после очередного возвращения в приступе злости муж ударил Галю с такой силой, что женщина упала, ударившись о батарею… Спасти её не удалось…
Поэтому Василий Сергеевич решил строго-настрого запретить дочери общаться с мужем. Он помнил, как сильно когда-то была влюблена Надя в этого негодяя, и боялся, что она даст слабину, если муж попробует вернуть её и снова начнёт обещать золотые горы. Этого отец не мог допустить.
В комнате Нади не было, и Василий Сергеевич нашёл их с Танюшкой на улице. Девочка радостно бегала по двору и играла с собакой Жулькой, с которой они быстро нашли общий язык. Добродушная Жулька была довольна, что теперь ей есть с кем порезвиться, она радостно взвизгивала, вставала на задние лапы и пыталась лизнуть девочку в нос. А Танюшка заливалась звонким смехом и кричала:
- Мамочка, ты видела? Жуля лезет целоваться! Она такая смешная!
Надежда сидела на садовых качелях и с улыбкой наблюдала за дочуркой. Как же ей было приятно видеть свою девочку такой счастливой и беззаботной.
Отец подошёл к дочери и сел рядом.
- Ты позвонил ему? – спросила Надя и в её голосе почувствовалась тревога. – О чём вы говорили?
- Всё будет хорошо, дочка, - ответил Василий Сергеевич. – Радуйся жизни и не думай о нём. Завтра подашь на развод. Ты посмотри на Танюшку, какая она довольная, как ей здесь хорошо. Она и не вспоминает об отце, который запрещал ей громко разговаривать и смеяться в его присутствии, потому что его это раздражало…
- Да, папа, я очень рада за Танюшку, ей так у вас нравится. И мне здесь очень хорошо, с вами, дома…
Отец обнял дочь, и они сидели так какое-то время, любуясь очаровательной девчушкой, которая им обоим была очень дорога…
