ПОЛЬША. АВГУСТОВ
Мы снова на другой стороне реки. И опять идём туда, где вчера нам ворожила и нас завораживала темнота. Супруга с утра бодрая, бойкая и смелая: ничего не боится. Посему ни моё геройство, ни моя грудь на амбразуре ей теперь точно без надобности! Сама поперёк батьки летит вперёд и в пекло, словно паровоз — «в коммуне остановка, другого нет у ней пути…». Впрочем, винтовок в руках нема. Да и какое уж тут пекло — «славная осень», как лето! Ну и, разумеется, «здоровый, ядрёный воздух усталые силы бодрит».
Низко над самой рекой, курлыча и иногда задевая воду, во всю «прыть» несётся белый лебедь. Крякают утки. Невероятная акустика! Словно эхо в горах. Ночью на амплитуду и частоту звуковых волн мы внимания не обратили.
— Как слышно, да? Даже как крыльями машет… — супруга замечает первой.
— Угу, — откликаюсь я эхом.
Второй лебедь, изогнув шею изящной буквой «зю», недвижимо сидит на глади у противоположного от нас берега, ближе к мосту через «реку-канал».
— Один прилетел, другой улетел. Почему он её бросил? — грустит жена.
— Может, они поссорились… Но зато я тебя не брошу, потому что я хороший! Никуда не улечу!
***
Кому или чему посвящён гранитный закладной камень, «окаймлённый» квадратиком мшисто-заросшей брусчатки, я или теперь не могу вспомнить, или уже тогда не просёк. И в «инетах», как ни старался, как ни рылся, никаких сведений о нём не отыскал. Но именно в этом месте реки среди сердцевидно-округлых листьев кувшинок всегда «тусуется» много неугомонных и гомонящих уток. С десяток, словно отдыхая от дел праведных, расселось на брусчатом выступе, который лишь чуть повыше уровня воды.
Место находится рядом с лестничным спуском слева от моста. Оно сказочно-камерное, всё в плакучих ивах: их листва склонилась так низко, что чуть ли не шоркает о подрагивающую из-за птиц речную гладь.
Кто знает, что это за камень?
***
Обвожу мобильником вокруг своей оси, сам, разумеется, тоже не месте не стою, кручусь-верчусь — снимаю видео. На воде у противоположного берега всё так же болтается катер с рыбаком. Напротив «камня» (у меня за спиной) — деревянная ограда, на которой растянута тканевая полоска с рекламой «Doktor Żywago. Musical». В голове супруги мелькает догадка, некоторое предположение, что внутри ограждения выгуливают или тренируют лошадей. Типа «загончик для безрогого скота». «Маркер» — навоз сразу за рекламой, по ту сторону забора. Не коров же в самом деле здесь держат! Кроме того, официальный сайт Августова как одно из развлечений для гостей активно рекламирует «конный туризм» по Августовской пуще и по Мазурским озёрам. Значит, жеребцов и кобыл в городе или в его окрестностях держат в изрядном количестве. Впрочем, за всё это время мы пока не видели ни одной лошади.
…Рядом с мостом с ноги на ногу переминается супруга. И — раз-два! — тоже вплывает-внедряется в объектив моего снимающего окрестности мобильника. С широкой улыбкой машет рукой — хочет попасть если уж не в саму историю, то в её в анналы-мои видеоархивы:
— А это опять я!
— Ну, вообще! Куда ни плюнь — везде ты! «Ты, ты, ты — в сердце моём!» — нежно, по-семейному троллит женщину её горячо любимый (и столь же горячо любящий) муж.
Ночной «замок-дворец» при свете дня на убежище ушедших в историю/небытие магнатов-аристократов уже не похож. Это, кажись, вообще рекреационный центр (Międzyszkolny Ośrodek Sportowy, Zarzecze 1), возле которого в зимний период дети на коньках катаются. Вероятно, тут ещё и лодочная станция прописалась.
Короче, вот так «псевдо-лже-квазидворец» выглядит днём. Снова вид не в анфас, а в профиль. И по всей видимости, канальчик перед строением — не шлюз. Ну, или какой-то уж совсем тупиковый «шлюзик».
***
Кажется, где-то чуть подальше отсюда, стоя уже на другом «мостке», увидели пенно-бурлящее и шумное открытие второго «шлюза» (?). Из узкого «русла» в реку выдвинулся небольшой катер, но его место тут же занял другой — «вплыл». В общем, произошла ротация. Где-то убыло, а где-то и прибыло. Так сказать, природа не терпит пустоты.
Хватаюсь за мобильник — надо запечатлеть процесс на видео (но ту конкретику, которую только что описал, отснять не успеваю).
Обвожу объектив камеры вокруг своей оси. В архив телефона летит-попадает всё, что ни есть предо мной. Эх, почти по Гоголю получилось: «летит мимо всё, что ни есть на земли», у Гоголя в оригинале именно так: «на земли́», а не «на земле́»! Классиков и каждую их букву надо чтить!
У речного причала плещутся-булькают красно-белые лодки.
Опа! В объективе снова супруга.
— Ну, и закончим сюжет опять тобой! — радую словом и делом свою благоверную. — «Ты, ты, ты — в сердце моём!»
— Да! — отвечает она. Видимо, так моим словам-очередным признаниям поразилась, что с ходу не нашла ответного «стёба-троллинга». Зато, как всегда, обворожительно улыбается. До чего радуется душа: и моя, и жены! Душа в душу.
Дошли до отеля Karmel, потолкались туда-сюда. Вдоль двух- или трёхэтажного здания выставлен целый ряд тентов-«зонтов», прикрывающих собой лавочки, кресла и столики.
Сдаём чуток обратно и тыркаемся в первый же проход, перпендикулярной прямой ведущий чётко/точно в сторону погоста.
Справа от нас за металлической (кажись, кованой) изгородью — стена ремонтирующегося здания; на земле — какие-то строительные ошмётки, осколки битой штукатурки, мелкие железяки (арматура?).
Слева… а вот что слева — надо ещё понять, вернее, вспомнить. Возможно, это «задний двор» лодочной станции, так сказать, непрезентабельные деревянные гаражи для малогарбаритного водного транспорта. Видимо, именно отсюда выплывают и сюда обратно «вплывают» те самые лодки-катера, «навигацию» которых мы с женой только что лицезрели.
Продолжение следует.
НАЧАЛО ТУТ
ЧАСТЬ 18
