Осторожно полезла обратно. Мокрая простыня мешала идти. Я выбралась из бассейна, уселась на бортик.
Как теперь быть? Платье валяется на полу. Мне ведь нужно еще вытереться… Ненавижу мужчин!
Я оглянулась: никого. Ладно, чем быстрее я переоденусь, тем меньше буду переживать потом. Я вытащила ноги из воды и поднялась. Длинная простыня не давала мне и шагу ступить, и я, разозлившись уже на эту тряпку, сбросила ее на пол, подошла к скамейке, где лежали сухие простыни. Ну и пускай смотрят! Надеюсь, я им не понравлюсь!
Я вышла из комнаты и подошла к столу. Наелась. И сразу разболелся живот… Теперь бы еще найти уборную!
Вернувшись в комнату с бассейном, нашла, что искала, за кустами каких-то зеленых растений. Еще раз подумала, как же они тут растут без дневного света?
В кустах растительности, сидя на удобном резном и позолоченном специальном стульчике, я все раздумывала над тем, куда это я попала. Удобства были нечеловеческие!
Я с тоской вспомнила зимний лес, сугробы белого снега и мне захотелось оказаться в этом лесу. С людьми.
***
Мне никто больше не надоедал. Кормили, приносили одежду, убирали ношеное. Чего-то ждут от меня? Пока я начну выглядеть сносно? Если считать по количеству перемен блюд, я нахожусь тут вторые сутки.
Зеркала не было. Я себя могла лишь потрогать. Тело мое сейчас имело множество оттенков – от красного до цвета перезрелого, подгнившего, овоща. Ногти мне срезали, видимо, когда я была без сознания. Волосы укоротили, оставили длину чуть ниже плеч. Неудобно: косу не заплетешь, хвост не сделаешь, лезут в глаза, в рот, в нос.
Я нахмурилась и приняла решение искать выход.
У меня ничего не сломано. Болит только живот. И я знаю, почему. Еще два дня и все пройдет. Каждый месяц такое безобразие. Как же я завидовала всем – оркам, мужикам, собакам. У последних такие неприятности вообще два раза в год. Орчанка мне хвасталась, что у их расы женщины так не мучаются. Понятно, что у людей, у мужской половины людей, таких забот вообще нет. Остаемся мы – человеческие женщины.
Моя одежда мне в корне не нравилась. Приносили все время только эти жутко тонкие, буквально прозрачные на глаз, платья. Сорочки я вообще не надевала – они просвечивали везде.
Оставались только простыни. Но не сидеть же сутки в простыне! Хотя я пробовала, но это неудобно.
Я невыносимо страдала морально и с каждым часом зверела все больше.
Легла на постель, погас этот невидимый фонарь. Спать не хотелось. Я решила попробовать изобразить глубокий сон и, для убедительности, полезла под покрывало. Я спала в одежде. Даже мысли не возникало скинуть это невесомое платье перед сном. А вдруг этот длинноволосый полезет под покрывало?!
Хватит и того, что я в этих зеленых кустах меняю платья раз в день.
ГЛАВА 14
Я незаметно для себя уснула. Разбудил меня жуткий грохот и стук (бедные мои уши). Я подскочила на постели и, прихватив покрывало, рванула к бассейну. В стене зияли огромные просветы в человеческий рост. Точно! Это еще называется иллюзия! Вот и окна, до самого пола, и не на улицу, а в другое помещение!
Я увидела зал, в котором была куча народа. Руки сами сжались в кулаки. И как это все понимать и называть?! Получается, что раз есть окна, то все эти дни я мылась на глазах у целой аудитории причесанных длинноволосых! Я их сейчас на кусочки разорву!
– Леара!
Я подскочила от неожиданности и рассмотрела в толпе снующих туда-сюда людей, как ко мне, раскидывая длинноволосых в стороны, как волнорез по реке, двигался Олес. Я рванула ему навстречу, но споткнулась и полетела носом вперед прямо в бассейн.
Олес вытащил меня из воды. Рядом оказался еще один воин.
– Олес! Одень ее во что-нибудь и уходим, – буркнул он и с большим трудом отвел глаза. Мне показалось? Или нет? Я посмотрела на себя.
– Но я одета!
Олес взглянул на меня, крякнул и полез снимать свою куртку.
– Леара! Лапочка! Не переживай! Вот, накинь мою. И пошли, пошли отседова!
Олес ухватил меня за плечо и поволок в зал. Шел первым. Взмах мечом перед собой, и длинноволосый улетел к колонне. Прошел еще шага два. Снова взмах мечом – еще один улетел, подальше.
С тылов меня прикрывал второй, чьего имени я не знала.
Дошли до стены и встретили там Арленда. Тот стоял абсолютно как ни в чем не бывало, держа руку у рта. Узрев рядом меня, убрал ладонь и полез себе за пазуху. Вытащил непонятную вещицу на веревочке и надел ее мне на шею.
– Носи, дарю.
Я наклонила голову, пытаясь рассмотреть сей предмет. Руки у меня были заняты: одну держал в своих граблях Олес, второй я сама придерживала подол платья. Водяной след тянулся за мной по всей зале, и, пока я тут стою, уже натекло под ноги всем, кто был рядом. Я оглянулась.
– А… Почему они не…
Меня перебили:
– Арленд колдует. Они пока не сообразили.
– Пошли. Первыми идут Ворн и Свенк. Следом – девчонка и Олес, замыкает – Хавр и Жулин, – отдал распоряжения Арленд.
Меня дернул Олес, я пошла, все время оглядываясь.
Вышли в коридор, после чего почти побежали вперед. Где-то сзади нас голосом поторапливал Арленд.
Пробежав приличное расстояние и сделав два поворота, я увидела спуск вниз. Остановилась и высвободила руку. Олес остановился, а первые двое убежали вперед и скрылись за поворотом. Подбежал и Арленд. Глаза его светились.
– Нельзя останавливаться. Нас сейчас догонят.
Я указала пальцем на спуск и проговорила:
– Мне надо туда.
Арленд зло зашипел:
– Там подвалы и камеры. Мы тебя сначала там искали. Потом вышли на верхние уровни.
– Там есть кто-то?
– Есть!
– Леара! Нам надо уходить. Немедленно!
Я, услышав, что внизу кто-то есть, устремилась вниз.
Догнали меня уже на лестнице. Первым налетел Олес:
– Леара! Малышка! Они тебя мучили?! Не переживай! Я все равно не успокоился бы, пока тебя не вернул! Все забудется со временем!
Я вырвалась и прыгнула вниз, мимо ступеней, используя для опоры перила. Мой маневр удался. Я оторвалась на пару метров от людей и помчалась по темным коридорам:
– Ульриха! – Орала я во все горло, – Ульриха! Отзовись! Ульриха!
За мной, громыхая подкованными сапогами, бежали, матерясь, люди.
Догнал меня, как ни странно, Жулин. Ухватил сначала за руку. Потом и вовсе полностью обхватил, и я забилась в его крепких объятиях.
– Леара! Они тебя грязно домогались?! Я сейчас поднимусь наверх и отрежу все их причинные органы! Ты только не нервничай так!
Я продолжала взывать к Ульрихе и, спасибо всем темным и светлым богам, услышала за ближайшей дверью недовольный голос орчанки:
– Леара! Какого беса ты так визжишь!?
– Выпустите ее! Я без нее не уйду.
Рядом вздохнул Арленд, обращаясь к кому-то:
– Безумие не лечится! Я сейчас ее вырублю. Заберем с собой.
– Нет! Я без орчанки и ребенка не уйду-у-у-у-у!
С обратной стороны запертой двери начала ломиться Ульриха:
– Леара! Когда я выберусь, я тебе все рога обломаю и пальцы выдерну! С кем ты там ругаешься?!
Дверь открыли. В какой-то момент Олес отодвинул упирающуюся меня от двери и дернул самый простой, но очень надежный, засов. Никакой магии – грубая физическая сила.
Из мрака ко мне вынырнула орчанка. Сунула мне ребенка в руки и врезала подзатыльник. Обернулась на застывших людей и им доложилась:
– Мелкая – моя! Кроме меня бить ее никому не позволю! А теперь, пошли отсюда!