Она рыдала во весь голос, зная, что находится в доме одна. Никто не увидит её слабости, не осудит и не станет поучать. Мать с детства говорила, что никому нельзя свою слабость показывать, а то засмеют. Нужно всё держать в себе. Так Уля и жила всегда.
Если падала и ранила ногу или руку, то спокойно вставала, не показывая, что ей больно. Обижали, а она улыбалась, словно ей нипочём, да и сейчас никому не показывала виду, что переживает и страдает.
Нужно всё держать внутри, но рыдая и жалея себя в момент одиночества, Ульяне пришёл в голову другой план будущих событий. Гриша не считал её красивой, не признавал её женщиной в своей жизни, а на самом деле какая она? Красивая ли, желанная ли? Нужно обязательно это проверить.
На следующий день, когда шла Ульяна с утренней дойки, ей на встречу попался Павел Артамонов. Тридцатилетний мужчина был женат уже лет десять, в посторонних связях замечен не был и являлся не просто бригадиром и начальником над её супругом, но и примерным семьянином, да со всех сторон положительным человеком.
‒ Как дела, Ульяна, муженёк там не шалит? А то скажи, я его быстро приструню, – Павел по-доброму улыбнулся молодой девушке.
‒ Да хорошо всё у нас, Павел Николаевич. А вот вашей супруге я всё же завидую, такого ладного мужа отхватила себе, – девушка лукаво улыбнулась, искоса глядя на мужчину.
‒ А тебе разве не так повезло?
– Да где же моему Гришки до вас, думаю, слишком он несерьёзный человек, не то что вы, ‒ последнее она говорила серьёзно, чтобы мужчина не подумал ни в коем разе, что она шутит.
– Льстишь ты мне, но приятно, ‒ Павел засмущался, не совсем понимая к чему она ведёт эти речи.
– Вот бы мне такого мужа, как вы, я бы ох, какая счастливая была. Целый день бы песни пела, да плясала для вас.
‒ Ты поёшь?
– Да, когда вышивкой занимаюсь, люблю песню затянуть.
‒ Какая ты молодец. Тогда тебе в наш клуб нужно, может и спела бы для всех, людей бы порадовала.
– На что мне все люди, вот для вас бы спела, а до других мне и дела нет.
Молодые люди разошлись на тропинке, следуя дальше каждый своей дорогой. Слова Ульяны запали в душу Павлу, шёл он до дома и думал, да перебирал всё то, что было сказано молодой и красивой девицей.
В селе Павла все уважали, так как был он толковым работником, всего себя отдающим селу. Его бригада никогда не уступала в показателях, работая всегда лучше и продуктивнее других.
Но и жалели его за глаза сельчане, зная о его семейной жизни. В деревне ничего не скроется от людских глаз. Каждый видел и знал его супругу Татьяну, которая слыла довольно суровым характером. Слово доброго она мужику не скажет, не похвалит, не пожалеет и не подбодрит.
Нельзя мужика баловать, так Татьяна считала и следовала своему правилу всегда. Не было в этой даме женской ласки, нежности и того тепла, которое было в других женщинах. Родная мать Павла часто вздыхала и сетовала на то, что не повезло её сыночку с женой.
Вроде и хозяйка неплохая, муж и дети обстираны, накормлены, всё, как полагается, но вот никакой радости в глазах Павла мать не замечала. Всё тускнее становился с годами его взгляд, всё меньше стремлений и планов он строил. Одна отдушина была у Павла Николаевича – это его работа, где он мог себя показать, а труд его был замечен и оценён другими людьми.
К своему удивлению Павел встретил Ульяну и вечером. Ему и невдомёк было, что девушка его тайком поджидала, чтобы вместе пройтись, да на себя внимание обратить.
‒ Чего ты это Уля так поздно? Али случилось что? – Павел заботливо посмотрел на молодую девушку, выражая действительно своё беспокойство.
‒ Да Зорька отелилась, тяжело было, я девчатам помочь оставалась, да и не хотелось эту корову оставлять, переживала за неё. Хорошее животное, от неё удои отменные, – Ульяна говорила почти правду, за исключением того, что телёнок уже появился на этот свет несколько часов назад.
‒ Ответственная ты, Ульяна, – он одобрительно кивнул в её сторону, ‒ а что по поводу клуба решила? Может пойдёшь петь, я поговорю. Мать же у меня заведует там, хор организует. А если хочешь и одна под гармошку спой.
– Это вы хорошо придумали, можно и попробовать. А вы мне подыграете? ‒ девушка слегка улыбнулась.
– А почему бы и нет. Вот скоро собрание будет в клубе, председатель будет отчёт держать перед всеми сельчанами, давай и устроим свой номер на том вечере, ‒ он одобрительно махнул рукой.
Договорившись о первой репетиции, они вновь разошлись на том же месте, что и утром. Уля обещала выбрать песню для вечера, а Павел, подбадривая девушку заметил, что у неё обязательно получится спеть, хоть это и будет впервые на сцене.
До назначенной встречи оставалось три дня и нужно было определить какой наряд она оденет для первой репетиции и какую песню выбрать для концерта. Гриша во всю занялся своей любовницей, на поведение супруги внимание не обращал, поэтому так и не увидел перемены в Ульяне. Она стала чаще улыбаться, ходить задумчивая по дому и всё перебирать свои платья, что висели в шкафу.
В назначенный день Уля явилась в клуб для репетиции. Для такого мероприятия девушка выбрала голубое платье, которое так подходило к её лазурным глазам и утончённым манерам. Её плавные движения и губы, слегка тронутые улыбкой, дополняли весь этот воздушный, женский образ.
Сегодня девушка была не в платке, как привык видеть её Павел, а с красивыми завитушками, которые Ульяна старательно уложила в одну сторону.
‒ Ну что, с какой песней станем выступать? Напоёшь?
В груди от нежного образа Ульяны у Павла что-то кольнуло, но выражать вслух свою симпатию он не стал, словно боясь того мимолётного ощущения, что появилось неожиданно, будто ниоткуда. Ульяна посмотрела ему в глаза и вновь с той же нежностью улыбнулась, а после затянула песню.
Бежит река, в тумане тает,
Бежит она меня дразня,
Ах, кавалеров мне, вполне хватает,
Но нет любви хорошей у меня.
Пела девушка с такой аккуратностью и лёгкостью, что Павел не сразу смог подхватить слова своей гармонью, засматриваясь с каким трепетом поётся песня, которую он уже слышал, но не в таком чудесном исполнении.
‒ Ульяна, у вас прекрасный голос, нельзя прятать его, сидя дома взаперти. Вам суждено выступать, дарить людям свой нежный голос, – после репетиции они шли домой.
‒ А давайте завернём в тот лесочек, так хочется пройтись, подышать свежим воздухом. На улице просто благодать, а дома меня ждёт тоска и уныние, – она грустно посмотрела на своего собеседника, который не смог ей отказать.
‒ И почему же вы несчастны? Это из-за вашего супруга, он вас обижает? – неудобно было Павлу затевать беседу об изменах Гриши первым, боялся он показаться бестактным, да и ненароком обидеть девушку не хотелось.
‒ Да может из-за него, а может и нет. Ну гуляет мужик, это понятно, а я на себя серчаю, не так я хороша и красива, как Любка. Она лучше меня, вот, что меня сильнее обижает. Меня, как женщину, никто не любит, никто не примечает. Никому я не нужна на этом свете.
– Уля, ‒ он остановил девушку, держа её за локоть, посмотрев при этом с нежностью в её светло-голубые глаза, – если бы вы знали, какая вы красивая, да лучше вас нет никого.
‒ Это лишь слова, не верю я.
Павлу ничего не оставалось, как притянуть девушку к себе и нежно поцеловать в губы, а после крепко обнять. Уля прислонилась к его сильной, мужской груди и стало ей неожиданно так тепло и уютно на этой земле, как никогда раньше и не было.
– Слов подбирать я не умею, только вот, что скажу, нравишься ты мне Уля. Глаза твои голубые, руки нежные, движения плавные спокойные. Когда ты рядом, мне с тобой так хорошо, как никогда и нигде не было. Другая ты совсем, я таких девушек не встречал раньше. Уля, я люблю тебя, ‒ девушка оттолкнула слегка своего кавалера, решаясь посмотреть в этот момент в глаза Павлу, чтобы точно уже понять, не врёт ли он. Тот же стоял растерянный, поскольку и не собирался он признаваться в своих чувствах.
– Вот, если бы нам с вами поменяться, ‒ вы бы были моим мужем, а Татьяна ваша стало бы приструнять Гришку, а не вас, – Ульяна посмотрела в сторону, а затем прижалась к Павлу вновь.
‒ Эх, девочка, да не всё так просто в жизни, как ты говоришь. Было бы легко и ладно всё, жили бы мы счастливо, а так нет.
Ульяна не шла домой, она словно летела на крыльях, не прекращая улыбаться ни на минуту. Никогда от Гришки она таких слов не слышала, не говорил он о её красоте, о том, что в нём такой трепет просыпается при виде её, о нежных и плавных движениях.
Никогда Уля не имела такой власти, такого влияния на мужчину. Это ощущение взрывала от счастья изнутри. Ей было плевать, что могут о ней сказать люди, ведь не могли же они знать, сколько счастья ей сегодня принесли слова Павла.
В доме не было никого, она прошла внутрь, зная, что нужно бы взяться за домашние хлопоты, но так не хотелось портить этот вечер насущными женскими делами. Да и для кого? Для Гришки, который не оценит её стараний, не заметит и не поблагодарит.
Она представляла своим мужем Павла Николаевича, а Гришку в мужьях вовсе не хотела видеть. Довольная и наполненная необыкновенной теплотой этого вечера, она пустилась в воображаемый вальс вокруг круглого стола.
– И чего это ты такая весёлая, ‒ сердито произнёс Григорий, вошедший в этот момент в дом, – чего ты в таком платье дома, чего веселишься на ночь глядя. Али все дела переделала? А ужин где?
‒ Какой ещё ужин, разве тебя не накормили? – она посмотрела на него, изумляясь от того, что не был Гришка таким же счастливым и довольным, как она.
‒ Что-то ты распоясалась совсем, что с тобой, жена?
– Жена я тебе только в документах, а так, посторонняя женщина. Разве не так?
Гришка был ошарашен, никогда до этого Ульяна не проявляла своего недовольства и всё больше молчала, а сегодня была дерзкой. Он вовсе не знал, как жену приструнить и поставить на место.