Обзор британских медиа
🗞(+)The Economist в статье «Либералам ЕС нужны лучшие способы борьбы с популистами. Демонизация не работает» рассказывает, что Европу преследует призрак растущих жёстких правых. В Германии откровенно ксенофобская «Альтернатива для Германии» (АФД) стала второй по популярности партией страны. Её успех поляризует внутреннюю политику, и, похоже, в следующем году она может одержать победу на выборах в федеральные земли на востоке страны. В Польше правящая партия «Закон и справедливость» лидирует в опросах перед всеобщими выборами, которые состоятся 15 октября, и её все сильнее тянет вправо новая экстремальная партия «Конфедерация». Уровень упоротости: повышенный 🟠
Как мы объясняем в брифинге на этой неделе, впереди могут быть ещё более мрачные новости. В следующем году ультраправые могут получить больше влияния на выборах в Европарламент, которые состоятся в июне. Марин Ле Пен, лидер «Национального объединения», может победить на президентских выборах во Франции в 2027 году. В этом случае Франция станет второй крупной страной, где правят ультраправые, после Италии, где Джорджия Мелони и её «Братья Италии» пришли к власти в прошлом году в коалиции с нативистской «Лигой».
Не заблуждайтесь, Европу не собираются захватывать фашисты, повторяя 1930-е годы. Но новая правая волна представляет собой серьёзную проблему. При неправильном подходе она может отравить политику, лишить права голоса значительную часть избирателей и помешать проведению важнейших реформ в Европейском союзе (ЕС). Вместо того чтобы пытаться полностью исключить ультраправые партии из правительства и общественных дискуссий, лучше всего, чтобы основные партии взаимодействовали с ними, а в некоторых случаях и заключали с ними сделки. Если им придётся взять на себя часть ответственности за реальное управление страной, они могут стать менее радикальными.
За последние четверть века европейские «жёсткие правые» пережили несколько всплесков. В 2000 г. Йорг Хайдер, демагог, выступающий против истеблишмента, потряс континент, войдя в правительство Австрии: его «Партия свободы» сегодня является самой популярной в стране. Миграционный кризис 2015 года, когда границы ЕС пересекли более 1 млн человек из бедных и охваченных войной стран, вызвал очередную волну поддержки ксенофобских и евроскептических партий, включая британских «брекситов».
Новая волна отличается от предыдущей в трёх отношениях. Во-первых, ультраправые оппортунистически нашли новые темы для гнева. Большинство таких партий по-прежнему настроены против иностранцев, но, ознакомившись с опытом Великобритании, некоторые из них умерили свою враждебность по отношению к членству в ЕС, и всё меньше желающих отказаться от единой валюты. Все они движимы новыми интересами, в первую очередь враждебностью к климатической политике, которая, по их мнению, является элитарной программой, позволяющей обобрать простых людей. В Германии AfD успешно мобилизовала оппозицию против правительственной инициативы, обязывающей людей устанавливать в своих домах дорогостоящие тепловые насосы, что вынудило правительство смягчить меры.
Второй сдвиг - это широта поддержки. Наши расчёты показывают, что в 15 из 27 стран-членов ЕС существуют жёстко правые партии, пользующиеся поддержкой 20% и более в опросах общественного мнения, включая все крупные страны, кроме Испании, где националистическая партия Vox потерпела неудачу на июльских выборах. Почти четыре пятых населения ЕС теперь проживает в странах, где ультраправые партии пользуются лояльностью не менее пятой части населения.
Последний сдвиг заключается в том, что повысились ставки, особенно на европейском уровне. Война на Украине поставила ЕС перед необходимостью принять новых членов на востоке страны, в том числе и Украину. Одновременно с этим необходимо упорядочить процесс принятия решений, чтобы уменьшить право вето, которым обладают государства-члены. Присутствие более крупного блока антииммигрантских националистов может значительно усложнить эту важнейшую задачу. Виктор Орбан из Венгрии, гуру других популистов-националистов, постоянно пытается блокировать реформы ЕС. Представьте себе, если у него появится больше союзников.
Как должны реагировать центристские избиратели и партии на угрозу со стороны ультраправых? Старый ответ заключался в создании санитарного кордона. Основные партии отказывались работать с повстанцами; основные СМИ отказывались освещать их взгляды. Возможно, этот подход исчерпал себя, а кое-где он становится контрпродуктивным. В Германии изоляция AfD усилила её нарратив как единственной альтернативы провалившемуся истеблишменту. Мейнстримные партии не могут вечно делать вид, что не слышат голоса 20% избирателей, не разрушая в конечном итоге демократию.
Между тем, появляется всё больше свидетельств того, что жёстко правые партии в Европе склонны смягчать свои взгляды, когда им приходится брать на себя ответственность за управление страной. Примером тому служит г-жа Мелони, первый жёстко правый премьер-министр западноевропейской страны со времен Второй мировой войны. Несмотря на опасения либералов, она не стала (или, по крайней мере, пока не стала) ссориться с Европой, пересматривать миграционную политику, ограничивать аборты и права геев. Она остаётся сторонницей НАТО и Украины, что отнюдь не является само собой разумеющимся для ультраправых. В Скандинавии сложилась похожая картина. Финны и шведские демократы, две националистические партии, стали более прагматичными после того, как присоединились к правящей коалиции или согласились её поддержать.
Любое решение о включении праворадикальной партии в состав местного или национального правительства должно приниматься с особой осторожностью, особенно там, где история фашизма вызывает острую чувствительность. Здесь могут помочь некоторые правила поведения. Одно из них заключается в том, что для рассмотрения кандидатуры любой партии необходимо согласие отказаться от насилия и уважать верховенство закона. Не менее важен и конституционный контекст: на каком уровне власти они должны быть представлены? Каковы сдержки и противовесы, создаваемые избирательной системой и другими институтами? Возможно, в Германии, например, имеет смысл разрешить AfD участвовать в качестве младших членов в коалициях местного самоуправления. Было бы катастрофой, если бы ультраправые получили пост президента Франции с её огромными полномочиями.
Tame or flame [приручить или сжечь (англ.) — прим. «Мекленбургского Петерубружца»]
Наконец, основные партии должны признать, что они не сделали достаточно для того, чтобы удовлетворить многочисленное и разгневанное меньшинство своих граждан. Попытки ускорить «зелёный» переход, нагружая людей расходами, которые они не могут себе позволить (например, правила Германии в отношении котлов или неудачная попытка Эммануэля Макрона повысить налоги на топливо), лишь делают «зелёных» непопулярными. Необходимы и более эффективная коммуникация, и компенсация для наиболее пострадавших. Неспособность контролировать национальные границы отталкивает людей, в то время как хорошо управляемая миграционная система, как можно доказать, приносит им пользу. Новый успех ультраправых в Европе - это отчасти провал центра, поэтому центру необходимо повысить свою эффективность.
Автор: редакционный материал The Economist. Перевёл с английского: «Мекленбургский Петербуржец».
@Mecklenburger_Petersburger
P. S. от «Мекленбургского Петербуржца»: «Поздно, Дубровский!» © Раньше надо было думать.