оглавление канала
Вышедшие из врат, встав в одну линию, молча разглядывали их живописную группу. Медведь, стоявший рядом с Олегом в несколько напряженной позе, словно готовый в любую минуту кинуться на любого, кто посмеет хоть пальцем пошевелить с какой-либо угрозой для его друга. Олег, с сурово нахмуренными бровями, а чуть за ними в стороне, Катерина со всклоченными волосами в одном свитере, из-под которого торчали ремки порванной рубашки. Через мгновение Олег склонился в приветственном поклоне. Катерина повторила его жест. Получилось несколько суетливо и совсем не торжественно. По-видимому, сказалась ее волнение за раненого, а может быть, после всего пережитого все эти «китайские приседания» вызывали у нее некоторое раздражение своей неуместностью в подобной ситуации. Ей казалось, что Олег тоже разделяет ее мысли на этот счет, потому что его лицо так и не утратило хмурого выражения за все время этих приветствий.
«Формальности» были соблюдены, и Катерина решительно направилась прямо к Прону.
- Здравствуй, отец…
Она поклонилась старцу с большим чувством, чем делала до этого всем вновь прибывшим. При этом, нисколько не обращая внимания на остальных учителей. Судя по их, сурово нахмуренным бровям, подобное выделение одного из них пришлось им не очень-то по вкусу. Но Кате было безразлично их мнение на сей счет, и она торопливо продолжила, схватив старца за руку. – Пойдем быстрее! У нас раненый. Если ему в ближайшее время не помочь, он может умереть. – Фразы звучали отрывисто и коротко, как одиночные выстрелы из карабина.
Голос ее слегка подрагивал от волнения, и Катю это почему-то злило. Уж очень не хотелось ей показывать свои эмоции перед Учителями. Олег кинул быстрый взгляд на свою подругу. И Катерина прочла в его лице одобрение. Это придало ей уверенности, и она, чуть ли не силой, потянула Прона туда, где лежал раненый Сергей. Впрочем, старец не особо упирался. Не произнося ни слова и, не глядя больше на своих товарищей, он поспешил вслед за женщиной. На ходу, не удержавшись от ехидства, Катерина спросила:
- Что, старче, проверяющие прибыли? Присмотреть, так сказать, за процессом?
Прон неодобрительно крякнул, но ответил вполне спокойно:
- Почему, проверяющие? Ты позвала, мы и пришли… Сейчас Турал обменяется с Одином информацией, и Учителя примут решение, что делать дальше с тем, что вы тут наворотили.
Кате стало стыдно. На нее это было вовсе непохоже, делать поспешные выводы, не разобравшись до конца в ситуации. Волнение и страхи, а еще обычная физическая усталость, скопившиеся за последние сутки, давали о себе знать. И она попыталась неуклюже извиниться перед Проном.
- Прости… Очень устала. А почему ты сказал «позвала». Я, конечно, пыталась, но, мне показалось, что у меня получилось не очень-то успешно. Я так и не смогла тебя «увидеть», и соответственно, не могла и услышать. Хотя, очень старалась.
Прон слегка усмехнулся.
- Согласен. Тебе еще надо поработать над передачей мысли на большие расстояния. Но я тебя услышал. Конечно, конкретной информации я не получил, но сопоставив всю информацию о том, что происходило в Медвежьем Яру, все эти железки, влияющие на мозг, прибавив все те бессвязные обрывки мыслей, что ты пыталась мне передать, можно было догадаться, что здесь вы напоролись с Олегом на самое гнездо, если не сказать, на логово Копейщиков. И, конечно, было ясно, что вам придется нелегко. Я тут же связался с Туралом. Оставил хозяйство на Северьяна, и мы с братьями поспешили сюда. Ловушки не опасались. Асхат сообщил, что здесь все спокойно. Уж извините, коли что не так сделали. – Не удержался он от маленькой подковырки.
У Катерины в голове вертелось еще множество вопросов, но они уже подошли к тому месту, где она оставила Елезарова. Сергея всего уже присыпало снегом так, что он стал напоминать сугроб, почти неотличимый от всех сугробов вокруг. Катерина кинулась к нему, торопливо стряхивая снег. Она испугалась, что они уже опоздали, и Сергей умер. Приподняв его голову, с облегчением увидела, что он дышит. Тихо позвала его по имени. Ресницы слегка дрогнули, и он приоткрыл глаза. С трудом разлепив слипшиеся коркой губы, едва слышно просипел:
- А, это ты… Опять мне мешаешь видеть сны… - Глаза его опять закрылись.
Катерина жалобно посмотрела на стоящего рядом Прона. В глазах ее стояла мольба. Старец опустился рядом с раненым на колени, и поднес к его губам свою фляжку. Катерина почувствовала тот знакомый аромат летних трав с легким привкусом горечи, который она сама называла «волшебным». Этим отваром Прон поил всех тех, кого покидали силы, кто нуждался в помощи и ясности ума. Елезаров сделал несколько небольших глотков и судорожно закашлялся. Лицо старца сделалось серьезным и суровым, напоминающее лик бога Перуна, выточенного из могучего ствола пораженного молнией дерева, стоящего посреди древнего капища, и потемневшего от множества прошедших над ним снегов и дождей. У Катерины сжалось сердце. Неужели они опоздали, и уже ничего нельзя сделать?! Но Прон легко, словно раненый ничего и вовсе не весил, поднял Сергея на руки, и тихонечко свистнул, ожидая кого-то. Катя вспомнила, что вот таким же свистом он когда-то подзывал к себе Асхата. Потом он заговорил тихим, чуть хрипловатым голосом, словно бы даже самому себе.
- Эх!! Хорошо бы его прямо домой. Там бы я его вмиг на ноги поставил. Но во врата его сейчас нельзя. Не выдюжит. А если в сон погрузить, то может уже и вовсе не проснуться. Слишком ослабел, да и крови потерял немало. Асхат сказывал, что здесь неподалеку изба какая-то имеется. Туда пойдем.
Только Катерина собралась его что-то спросить, как из-за белой завесы вынырнула медвежья морда. Асхат, переваливаясь, неторопливо подошел к старцу, чутко принюхиваясь. Почуял чужого. Елезаров был для него чужаком, а переубеждать медведя в обратном не было ни сил, ни времени. Прон, по-видимому, что-то ему сказал, и медведь принялся ворчать. Вслух же старец только успокаивающе проговорил:
- Ну, будет, будет тебе… Не велика ноша, сдюжишь. – И положил осторожно раненого на широкую медвежью спину, ворчливо проговорив. – Только неси аккуратно, гляди, чтобы не свалился.
Асхат что-то заурчал ему в ответ, что Катерина перевела на человечий язык, как: «не учи ученого». Они двинулись обратно к вратам, потому что путь к избушке Федора лежал как раз за скалами Глухариной пещеры. Катерина повесила второй карабин за плечо, сгребла лыжи в охапку и поспешила за Проном и Асхатом следом. У самых врат все еще неподвижно стояли Учителя с Олегом. Завидя их чудную процессию, Олег, оторвал взгляд от Турала, низко ему поклонился, и подошел к Кате. Забрал у нее лыжи, и стал их крепить к своим сапогам. Она шепотом спросила не без легкой язвительности:
- Что, отчет закончен?
Олег с удивлением глянул на нее.
- Почему, отчет? Я объяснил ситуацию, что было сделано, и в чем еще осталась проблема, а также, показал, как тайно пройти на комбинат. От нашей помощи они отказались. Сказали, что с нас довольно. Думаю, завершить все по уничтожению этого змеиного логова они сумеют и без нас. А мы сейчас идем к Федору. Мужики уже заждались. А зная характер Михася, предполагаю, что Федька его уже связал и держит в какой-нибудь кладовой, от греха подальше. – И Олег ей озорно подмигнул.
Катерина с облегчением выдохнула. Она боялась признаться сама себе, что опасалась, как бы им не пришлось возвращаться вместе с Олегом обратно на комбинат. При одной только мысли об этом, у нее вся шкура вставала дыбом. Понятное дело, ее никто бы и не позвал. А вот Олег… А Катя знала твердо, что она бы не оставила Олега одного. Теперь, как говорится, совесть была чиста, и можно было смело отправляться к друзьям, где, наконец-то, они могли немного передохнуть и поесть. Желудок уже давно ей посылал различные сигналы, начиная от нахально-требовательных, до, по-щенячьи, скулящих.