17. Выжить или второй шанс на счастье
Удивительно, насколько часто мы не осознаём ценность того, что имеем. Бессмысленные ссоры, пустые глупые обиды, порой настолько обесценивают наши чувства, что мы невольно отдаляемся от своих родных. И только потеряв, понимаем, насколько они были важны для нас.
Вот так, наверное, получилось и со мной.
Пока находилась рядом с близкими мне людьми и могла их увидеть в любое время, мне казалось, что, расстаться с ними, будет не так уж и сложно.
Не ценят меня! Не считаются с моим мнением, значит, я могу спокойно уйти. Понятно, что, принимая такое решение, даже во сне; я осознавала, что буду скучать.
Но возможно, именно по той причине, что это происходило во сне, а не наяву, я и не понимала насколько, это будет больно.
Вот только, когда на память мне остались лишь портреты, да сожаление: не успела, не сделала, не сказала, каких-то самых важных слов...
Самых главных... Ведь казалось, что ещё будет для этого время.
Я поняла, что я ошибалась.
Ох, как я ошибалась...
Теперь мне остро не хватало моей семьи, и я не была готова отпустить их из своей жизни. Просто была не готова!
Да у меня словно часть души из груди вырвали ...
Как бы я теперь хотела сказать им, как я их люблю, как благодарна, что они были, есть и будут в моей жизни. Но они не услышат... Уже не услышат...
Как же болит сердце.
Ну почему, почему, я такая упёртая дура! Где были мои мозги, когда я соглашалась на эту авантюру?
Я вытерла тыльной стороной ладони, бежавшие по моим щекам слёзы, и вздрогнула, услышав стук в окно.
Резко обернулась.
В комнате было светло, горели светильники, и поэтому темнота за окном казалась особенно насыщенной. Я подошла к стеклу вплотную.
Там, снаружи, над озером, поднимался туман, мерцая под лунным светом. За окном мелькнула чья-то тень и скрылась в ветвях берёзы.
Интересно, кто же это там?
На Михася не похоже, крупнее моей мышки будет это стопроцентно. Надо бы выйти, посмотреть, вдруг это хищник, какой, а мой мышонок покормиться вылетел. Нарвётся ещё малыш на засаду. Я мухой слетаю по ступеням и выскакиваю за двери.
Сбегаю с крылечка и зябко передёргиваю плечами. Туман капельками оседает на голых плечах.
Я давно уже заметила, что туман придаёт ореол загадочности даже хорошо знакомому месту.
Сегодняшний вечер не исключение. Белёсая дымка движется, дышит, словно это не водяная взвесь, а какое-то невиданное громадное животное. Звуки слышатся громче, чем обычно и довольно сложно определить, с какой стороны они раздаются.
— Ну и куда ты смотришь? — я вздрагиваю от громкого раздражённого окрика и ищу взглядом того, кто меня окликнул.
Голос какой-то знакомый, где-то раньше я его уже слышала.
— Голову-то подними, здесь я! — я поднимаю голову, смотрю на дерево рядом с домом и наконец, вижу виновника моего переполоха. На ветке склонив голову, набок сидит сова и лупает своими оранжевыми очами.
— Ждала, тебя ждала, а ты так и не пришла за мной! Тоже мне ведьма называется! Вот обижусь и не буду твоим фамильяром! — продолжает выражать своё недовольство птица, переступая с ноги на ногу и нервно передёргивая крылышками.
— А я должна была за тобой прийти? — честно говоря, я поначалу даже растерялась, ошеломлённая наездом птички.
— Конечно! Ты разве не поняла, когда ты меня гладила, что между нами связь образовалась? Вот что же за непутёвая ведьма мне попалась, а? Ты совсем глупая, или как? — обиженно фыркает совушка. А мне становится смешно, когда я понимаю, что ко мне прилетела голодайка. Выросла значит, не пропала.
— Но, но прошу без оскорблений. Ишь ты какая! — восклицаю я.
Да я такая, — гордо выпячивает грудь птица, а потом будто поняла, что я всё ей не восхищаюсь, спросила, — Какая такая?
— Беспардонная, — заявила я, стараясь скрыть улыбку, — Значит, говоришь, что хочешь ко мне в фамильяры?
— Маша, Маша, — откуда-то из-за спины вылетает Михась и цепляется мне на грудь, прижимаясь всем тельцем. — А как же я? Я же твой фамильяр? Не надо нам её! Не бери, Маш! Ты что меня, совсем не любишь Маш, да?
Слова так и сыплют из содрогающегося в рыданиях мышонка: — Ну как же так Маша? Я же... Я... я же твой фамильярчик! Ты меня совсем не любишь? Совсем, совсем? — голосок у мышонка понижается до трагического шёпота .
— Что? Моя еда у тебя в фамильярах? Вот это недоразумение у тебя в фамильярах? Фи, Мария! Мне стыдно за тебя, — фыркает сова и вскидывает крылышко, прикрывая им своё... лицо.
Вот скажите мне, как называется эта часть у птиц? У мыши мордочка, а у совы?
Я всё же сказала бы, лицо.
А, впрочем, неважно. Так как эта наглая особа, открывает свою мордашку, хищно улыбается и на полном серьёзе произносит: — Ах, как же ты меня разочаровала, ведьма! Но я могу тебя спасти! Слушай, у меня есть к тебе интересное предложение, давай я его быстренько съем и все проблемы будут решены! — совушка, внимательно следит за моей реакцией, забавно хлопая крылышками, словно потирая их словно ладони.
А я прижимаю к себе мышонка.
— Так, стоп. Не надо меня спасать и никто, никого есть не будет. Успокойся, Михась, я тебя люблю, ты в этом даже не сомневайся. Ну а если эта вредная особа, хочет ко мне в фамильяры, то ей придётся играть по моим правилам или же пусть ищет другую ведьму. Ты меня поняла юная совушка? — говорю я и поворачиваюсь, чтобы зайти в дом.
Часть 16
Часть 18