Вечеринка была в самом разгаре. Ребята прыгали и извивались, из колонок орала музыка, парочки выходили покурить на балкон, потом открывали шампанское, кричали ура. Никто и не заметил, что Миша и Ксюша куда–то подевались, что нет в куче курток ее желтого пальтишка и его кожанки.
– Ксюш, погоди, я, кажется, кошелек потерял! Наверное, выпал где–то! – Миша шарил по карманам. – Да подожди ты!
Но девчонка не хотела стоять, ждать, медлить. Она неслась вперед, распахнув желтое пальтишко. То, словно хвост загадочной, вертлявой птицы, трепыхалось за ней, обнажая точеную фигурку в короткой юбке и легкомысленной кофточке.
– Нашел? – наконец спросила Ксения, сбавив шаг и оглянувшись.
– Фух, да! Брат тут мне подкинул денег, я уж испугался, что прошляпил всё!
– Ну, и хорошо, что нашел! – Ксюша остановилась около ювелирного магазина. – Зайдем?
– Ты что, подруга! – Миша только усмехнулся. – Мы пьяные с тобой. Да и выглядим, ну, не для таких заведений! – он показал на свою мятую футболку, на руки с въевшимися пятнами от машинного масла. – Нас и на порог не пустят!
– Да вот ещё! Я и спрашивать не буду! – девчонка надменно вздернула нос и толкнула дверь магазина. – Михаил, вы идете? – громко спросила она и приподняла брови.
Миша покачал головой и двинулся следом...
Охранник косо наблюдал, как раскрасневшаяся молодежь прошла к прилавку.
Консультант смерила Ксюшу высокомерным взглядом, оценив и вызывающе–юный, красочный макияж, и просвечивающую кофточку, и растрепанную прическу.
Но Ксения, кажется, и не обращала на все это никакого внимания. Она приникла к витрине и, барабаня по стеклу ноготками, рассматривала обручальные кольца.
– Миш, смотри, какое красивое! Ну, то, что с брюликами, видишь? – она показала пальчиком на золотое колечко со сверкающими камнями по окантовке. – Я бы такое хотела… Извините! – Ксюша подняла голову и смело посмотрела на продавца. – Можно примерить?
Женщина по ту сторону прилавка недовольно поморщилась, бросила быстрый взгляд на охранника. Тот сделал вид, что ничего не замечает.
– Какой размер у вас? – снисходительно спросила она, выдвигая ящик с украшениями.
Ксюша пожала плечами.
Михаил неловко мялся рядом.
– Да пойдем, чего нам тут! – вдруг схватил он девчонку за рукав и потянул к двери. – Вот заработаем, придем к этой цаце и купим у нее самое дорогое кольцо, какое ты только захочешь! А она пусть завидует! Ну, котенок… Пойдем!
Он принялся что-то тихо шептать, уткнувшись в ее непокорную гриву каштаново–медных волос. Ксюша сначала хмурилась, но потом, улыбнувшись, развернулась и позволила вывести себя на улицу.
–Пойдем со мной, я покажу тебе такую ювелирку, где не нужно платить деньги, Ксюха!..
– Да что ты?! – усмехнулась Ксения. – Ну, ладно, попробуй!
… Он привел ее на крышу своей пятиэтажки.
– У тебя здесь подпольная продажа золотом, что ли? – улыбнулась Ксюша и, ловко высунувшись из лаза, выпрямилась.
– Ты боишься высоты? – тихо просил Михаил.
– Нет.
– Жаль, а то я бы обнял тебя…. Вот так… Прижал бы к себе… И никогда не дал бы упасть…
Девчонка чувствовала, как стучит его сердце, бухает под пахнущей одеколоном курткой… Ей приятно было млеть в его руках – сильных, уверенных…
Ксюша, помедлив, улыбнулась, чмокнула парня в губы и, высвободившись из объятий, прошла несколько шагов по покатой железной крыше.
– Ну, и? – она развела руками.
– А ты сядь сначала, – Миша постелил свою куртку. – А теперь – вуаля! Вот она, ювелирка, над нами!
Он обвел рукой чистое, чуть подсвеченное с запада, смолянисто–черное небо. Всё усыпанное звездами, оно безразлично смотрело на ребят белесо-медовым оком луны.
– Все они твои, Ксюшка, все до единой! Я дарю тебе их.
– Ну, давай! – девушка подставила руки.
– Подожди, – улыбнулся он. – Эти бриллианты, рубины и сапфиры должны созреть. В августе мы придем с тобой сюда опять, и я соберу падающие звезды в браслет. Я подарю тебе его, а потом и это… Ну, как вы там его называете… – он показал на шею.
– Ожерелье, дурачок! – Ксюша рассмеялась. – Нет… Мне нужно кольцо! Обручальное! – кивая своим мыслям, сказала она. – Красивое, изящное, и чтобы с камнем.
– И обручальное тоже… Всё будет, Ксюша! Надо только подождать…
А потом они целовались, лежа на Мишиной кожаной куртке, и он дарил ей алмазы своих поцелуев, жаркие, раскаленные, идущие изнутри расплавленного любовью сердца.
… – Послушай, Ксюш! – Миша вздохнул. – Когда я закончу учебу, то открою свое дело, заработаю много денег и куплю тебе все украшения, что есть в нашем городе. Слышишь? Все–все! Я люблю тебя, Ксюшка!
– Чего? – сонно переспросила она, уткнувшись лицом в его плечо.
– Люблю, лисенок ты мой кучерявый! – шепотом ответил он.
– И я тебя! Пойдем домой, а? Сил уже нет…
Они осторожно нырнули обратно на чердак, сбежали вниз по лестнице и выскочили на улицу. Ксения жила недалеко, через два дома. Михаил довел ее до подъезда, постоял еще немного, пока она, наконец, не вырвалась и не забежала внутрь подъезда.
– Спокойной ночи! – прошептал он.
Она кивнула и улыбнулась…
… Михаил, коренастый, широкоплечий парень, учился в ПТУ. Эта весна была последней, скоро он получит диплом автослесаря. Чинить автомобили, и этим зарабатывать на жизнь Миша решил давно.
Еще когда отец по выходным рано утром уходил в гараж и ковырялся в своей старой «Волге», Мишка всегда крутился рядом, подавал инструменты, с любопытством рассматривая детали, папу, перемазанного в чем–то черном, и деда, что сидел рядом, на старом, кособоком стуле и раздавал советы. Потом, когда Миша стал постарше, ему уже доверяли заводить машину, в деревне он ездил по пустым дорогам под присмотром старшего брата, Дениса.
А когда отца не стало, Миша, помаявшись, покуролесив с друзьями и попав однажды в полицию за мелкое хулиганство, решил взяться за ум и подал документы в училище.
– А то доучился бы до одиннадцатого, потом уж институт, – разводила руками мама, Ирина Павловна. – Что тебе это ПТУ?
– Отец автослесарем был, я тоже хочу. А в институтах мне некогда отсиживаться. Работать надо! Да ты не переживай! Отучусь, свой автосервис открою, заживем! – Михаил улыбнулся, обнял мать и поцеловал ее в щеку…
Автомобили парень, действительно, чувствовал, как будто обладал рентгеновским зрением и абсолютным слухом. Кто-то разбирал гаммы и аккорды, а он - скрежет и треск двигателей, улавливая малейшие сбои в работе механизмов. Учиться Мише было легко, практика давалась на «ура», преподаватели пророчили хорошее будущее.
– Золотые руки у парня! – довольно качали головами учителя. – Если не сглупит, то и зарабатывать будет хорошо, и очереди к нему будут выстраиваться!
Однажды, идя вечером по улице и рассеянно насвистывая, Миша увидел, как у машины копается мужчина. Он растерянно открыл капот и теперь смотрел внутрь так, как будто увидел там что-то сверхъестественное.
– Помочь? – проходя мимо, спросил Миша.
– Ой, да нет… Я сам… Наверное… – мужчина смутился и нырнул вниз, подсвечивая себе фонариком. – Масло что ли потекло? Не пойму я...
Весь его вид – дорогой костюм, ботинки с тонкими, острыми мысами, прическа и отполированные ногти – говорил о полной неприспособленности к таким дурацким проблемам, как ремонт машины.
– Давайте-ка, садитесь за руль, заведите! – Миша уже стоял рядом. – А то так до ночи прокопаетесь, а театр ждать не будет!
– Театр? Как вы узнали? Я же…
– У вас из кармана торчат билеты. Скоро выпадут, – пожал плечами Миша. – Заводи, послушаем!..
Глаза Михаила загорелись, руки почувствовали приятный холодок. Любимое дело тянуло за собой, появлялся азарт – починит или нет, сможет или оплошает…
… – Ну ты даешь! Вот спасибо! Выручил! – мужчина протянул своему спасителю руку, но тот, показав, что его ладони черным–черны, только кивнул.
– Не за что! Обращайтесь!..
– Ты учишься где-то, или так, увлечение? – спросил незнакомец. – Меня Виктором зовут, кстати. А тебя?
Миша представился, рассказал, что доучивается на последнем курсе училища.
– Хорошо, понятно. Вот деньги, бери! Руки золотые у тебя.
– Да не надо мне никаких денег! Может, ваша колымага развалится через пять минут! – Миша отрицательно покачал головой.
– Новая машина, недавно купил.
– У кого? У частника? Обманули вас, битый, похоже, автомобиль. Вы бы проверили ее по базам!
– Нет. Мои люди не могут обмануть. За такие деньги можно купить только новую. Я и бумаги видел… Ну, ладно, вот, три тысячи хватит? Я спешу. До свидания, Михаил.
– Битая, точно говорю. А трёшки хватит, да…
Миша пожал плечами, сунул деньги в карман и пошел своей дорогой.
– Первая зарплата, – довольно думал парень. – Надо будет к слесарям в гаражи заглянуть, может, место там будет, рядом с домом, не особо круто, конечно, но надо же с чего–то начинать…
Миша уже подходил к дому, когда позвонила Ксюша.
– Привет! Ты сейчас где? Погуляем? – звонко спросила она.
– Да вот домой иду, с собакой еще, наверное, погуляю. А ты что? Говорила же, что с подругами собираетесь.
– Сдулись подруги, к экзаменам готовятся.
– А ты? Ты же сдаешь завтра экономику. Сама мне все уши прожужжала! – Миша остановился и присел на лавку. Дома сотовый работал плохо, да и при родне говорить с девушкой он стеснялся. – Опять трояк схватишь!
– Нормально всё будет! – уверенно оборвала его Ксюша. – Бери пса и выходи. Я сейчас тоже подойду.
– Ну, давай!
Мише было приятно, что она сама напрашивается к нему на свидание, ищет его почти каждый день, а потом долго не отпускает, прижимаясь горячим лицом к его щеке…
В подъезде было темно, опять кто-то вывернул лампочку, что оранжево–желтой грушей свисала еще утром с потолка, качаясь от сквозняков.
– Миш, ты? – крикнула из комнаты Ирина. – Слушай, я Шамана не выгуливала. Сходишь? А я пока полежу. Что-то голова кружится.
Миша прошел в комнату.
– Мам, опять? Давай, завтра из поликлиники вызовем врача, что ли! Не дело это!
– Вызовем, обязательно вызовем. Дождь обещали, вот и крутит меня. Ничего, иди.
Она улыбнулась и взяла со стола книгу.
– Я пока почитаю, отвлекусь. Иди, сынок! Шаман, гулять!
Черная, с серыми и белыми пятнами собака, обычная дворняга, прошмыгнула в коридор и выжидательно посмотрела на парня.
– Эх… Ладно, пойдем Шаман. Где твой поводок? Не знаешь?
Собака преданно смотрела на Михаила, потом, словно поняв вопрос, тявкнула.
– Вот, нашел. Вперед, Шаман!
Шамана однажды притащил домой сам Миша. Они тогда только–только заселились в эту квартиру. Грязный, попискивающий щенок сидел на тротуаре и дрожал. Миша сначала сомневался, но потом быстро завернул животинку в свой свитер и принес домой.
На семейном совете собаку решено было оставить.
Хозяйкой Шаман выбрал Ирину, Мише он позволял изредка играть с собой, выгуливать и чесать пузо. Денис к собаке особо не подходил, да и некогда ему было, также, как и отцу…
… – Ксюш, ты где? – Миша медленно брел по аллее, позволив псу гулять на длинном поводке, и набирая номер девушки. – Я уже вышел.
– Привет! – услышал парень за спиной. – Как дела?
Ксения, улыбаясь, стояла перед ним и жевала жвачку. Кажется, ее волосы были сегодня еще больше растрепаны, а губы алели точно только что их помазали клубникой.
– Нормально дела. Ты чего такая сияющая? – Михаил поцеловал подставленные ему клубничные губы.
– Просто весна, – пожала плечами Ксюша. – Тебе не нравится?
Миша пожал плечами. Эта девчонка ему определенно нравилась, но иногда она вела себя слишком вызывающе, одевалась на грани приличия, говорила резко, беря пример с местной шпаны.
– Да нравится, нравится! Шаман! Что ты там опять схватил? Шаман, фу! – Миша принялся вырывать что-то из пасти собаки.
– Что Денис? – поинтересовалась вдруг Ксюша.
– А что Денис? – поднял глаза Михаил. – Учится. На практику поедет в Новосибирск скоро. Какие-то там у них договоренности.
– Да? Ну, круто. Ладно, пойдем, пройдемся, что ли. А то зябко как–то!
Шаман убегал далеко вперед, спущенный с поводка и почувствовавший полную свободу, он сбегал на дно небольшого оврага, дрызгался там в холодном ручье, а потом возвращался и заглядывал Мише в глаза.
– Домой хочешь? Устал? – Миша потрепал пса за ухом. – Грустный ты стал, ленивый! Ну, айда домой… Ксюш, пойдем. Ты что там? Куришь?! А ну брось! Ты что!
– Да ну тебя, как будто первый раз! – рассмеялась Ксюша. – Тоже мне, папочка!
– Я не папочка! – Миша подошел к ней и, вытащив из рук девушки сигарету, бросил окурок на землю. – Не надо, Ксюш.
Она внимательно посмотрела ему в глаза и пожала плечами.
– Не буду больше. Это я так, блажь…
… Они не думали тогда, поженятся или нет, что будет дальше, когда Миша окончит ПТУ и станет зарабатывать, когда Ксюша тоже получит диплом, закончив экономический колледж. Они вообще не спешили что-то решать, планировать, без слов договорившись отдать всё на волю судьбы.
Ксюша жила с матерью в такой же пятиэтажке, как и Миша, ходила с ним в одну школу, иногда они пересекались в общих компаниях. А заметил Михаил ее только год назад. Она вдруг повзрослела, из хихикающей девочки превратилась в красавицу, острую на язык и гордую своей самостоятельностью…
Ксюша никогда не говорила, что любит Михаила, он говорил несколько раз, но она делала вид, что ничего не слышала. У них еще столько времени, можно позволить себе быть рассеянными и легкомысленными…
… Миша проводил знакомую до подъезда, постоял немного, дождавшись, пока в ее окне не зажегся свет, свистнул собаке и пошел домой.
Шаман пулей влетел в квартиру и метнулся в комнату.
– Эй, пес! А лапы кто будет вытирать!? – крикнул Миша, потом замер, услышав, как Шаман жалобно скулит…
… – Что?! Мама, что с тобой?! – Михаил звал Ирину, тряс ее за плечо, хлопал по щекам, потом, схватив телефон, вызвал Скорую.
– Здравствуйте. Собаки в квартире есть? – вошедший фельдшер бросил угрюмый взгляд на бледного Михаила, потом, не дождавшись ответа, прошел в комнату.
Шаман зарычал, оскалил зубы.
– Уберите пса, я не подойду к больной, пока вы не выведете его из помещения!
– Шаман, ко мне, Шаман!
Но собака не слушалась. Никто не тронет его Иру, никто не причинит ей вреда! И этот человек в синей форме – он враг! Шаман точно знал, что люди в синем опасны.
– Вы понимаете, что мы теряем время! – фельдшер занервничал, а пес смело смотрел ему в глаза. Мужчина вдруг отпрянул.
– Узнал, гаденыш! – прошептал медработник. – Вот ведь тесен мир!
Давным-давно, он уже, кажется, забыл о том случае, его собака ощенилась. Трех детенышей удалось пристроить, а последний, хилый, страшный, так и торчал рядом с матерью. Тогда его просто вывезли за город и бросили там, на каком–то сгоревшем полустанке. И вот теперь Шаман узнал этот запах – запах того, кто разлучил его с матерью… Но с Ирой он не сможет его разлучить…
– Парень, слышь, псину убери. Ты же будешь виноват, если мать твоя того… Вообще, у меня скальпель есть, имей в виду, не пожалею животинку…
Миша шумно задышал, он всё никак не мог понять, как теперь быть дальше, происходящее казалось сном…
– Очнись, сопляк! – заорал фельдшер. – Я полицию вызываю, пристрелят пса твоего!
Миша осторожно, уговаривая и шепча, подошел к Шаману и взял его за ошейник. Парень пытался оттащить собаку, та упиралась, царапая когтями паркет.
Работник Скорой, то и дело бросая быстрые взгляды на Шамана, сел рядом с пациенткой, взял ее за запястье, пытаясь прощупать пульс.
– Держи! Держи своего волкодава! Ай! Ну, вот! Черт! Опоздали! – фельдшер выпрямился, опустив руку Ирины обратно на диван. – Всё, парень. Считай, на тебе ее смерть. Собаку надо было раньше убирать!..
Миша побелел и осел на пол. Шаман уже не рвался от него, а положил на колени морду и закрыл глаза. Опять у него кого–то забрали. Опять рядом был этот мужчина. Его запах резал ноздри словно скальпель, что лежал в оранжевом сундучке…
– Ладно, я поехал. Бумаги на столе. А собаку ты бы усыпил что ли! Бешеная! – бросил он из прихожей.
Шаман взвился, разразившись громким лаем, но Михаил притянул пса к себе и уткнулся лицом в его шею…
… – Миша, ты? Что в такую рань звонишь? – голос брата в трубке дрожал. Денис, протирая глаза, сел на кровати, ничего не понимая. – Михай, что стряслось?
– Мама… Мама… Ты приезжай, Ден, мама тут…
Денис вскочил и замер. Через окно на него смотрела ювелирная мишура звездного неба, холодная, мерцающая. Такая же ,как была когда–то давно, когда Ирина была жива и возила маленького Дениса на море. Купол неба тогда по вечерам накрывал мерцающее море, мама ложилась на песок и рассказывала сыну легенды о созвездиях, о мире далеком и призрачном… А теперь она и сама была там, ушла, не попрощавшись…
… Итоговые экзамены выпали как раз на неделю после похорон. Миша старался вообще не отвлекаться, не останавливаться, не задумываться над тем, что было и как теперь жить дальше. То просматривал экзаменационные билеты, то пропадал в гараже, копаясь под брюхом чужого автомобиля. Мужики всё понимали, не гнали назойливого паренька…
Шаман отказывался выходить на улицу, лежал на коврике и поскуливал.
– Грустишь, брат, – Миша садился рядом и поил пса из миски. – Ничего, это пройдет… Наверное…
Денис уехал сразу же после похорон.
– Знаешь, Миш, я дома не могу… Мне надо как-то пережить всё. Да и псина эта! – он замахнулся кулаком на Шамана. – Лучше бы ты тогда вообще не притаскивал его к нам!
– Денис! В заключении написано, что она уже… Ну, что мама уже… Шаман просто охранял ее тело! Шаман ни при чем!
Денис только нервно передернул плечами.
– Ладно, матери уже всё равно. Бывай, братан. Сдавай сессию и вали отсюда! Лучше уже не будет! – и уехал…
… С Ксюшей Михаил тоже встречался очень мало, как будто избегал ее, не желая испытывать что-то кроме боли, лелеял ее, нежил в пустой, темной квартире.
– Миш, ну, ты совсем пропал! Погуляем? – Ксения звонила, писала сообщения. Один раз приходила к двери Мишиной квартиры. Не открыл. Он злился на нее за то, что она может жить дальше, жевать жвачку, красить ногти и ходить на дискотеки… За то, что она живет, а он – в оцепенении лишь наблюдает за катящимся по небу солнцем.
– Извини, Ксюш. Ты не звони, хорошо?
– Чего? – голос Ксюши стал грубовато-низким.
– Мне не до тебя сейчас, прости! Ты не понимаешь, что ли? Хватит, оставь меня в покое! Давай, на паузу поставим, ладно? Я сам тебе позвоню, когда наступит время!
Она ничего не ответила, просто повесила трубку…
… Сразу после выдачи диплома Михаил получил повестку.
– Ну, Пронин, –Миша стоял перед командиром. – Автослесарь, значит, и здоровье отменное… Ладно, по специальности пойдешь. Форму получишь, соберешься, попрощаешься со всеми, ну, как положено, и завтра должен будешь явиться на вокзал. Вопросы есть?
– Нет.
– Не слышу! – гаркнул командир.
– Никак нет! – заорал Михаил…
Оформившись в военкомате, новобранец забежал в парикмахерскую, побрился налысо, потом вернулся домой и собрал рюкзак, потом заглянул в мастерскую.
– Отслужу, как надо, и вернусь! – пытался шутить он.
– И хорошо, – знакомые довольно закивали. – Надо как–то перезагрузиться тебе! Ну, Михай, давай, за тебя! – подняли они наполненные до краев рюмки. Миша пить не стал, только посидел рядом и, попрощавшись, ушел…
Среди других новобранцев знакомых у Михаила не было. Никто не провожал его. Парень специально никому ничего не сказал, а Шамана отдал пока в приют. Через неделю вернется Денис, заберет пса…
Перрон был заполнен отъезжающими, провожающими. Кто-то плакал, кто-то пел под гитару, люди толкались и мельком, через плечо извинялись.
Миша стоял в стороне. В руках – телефон.
Он хотел позвонить Ксении, но потом передумал.
Вот что он ей скажет? Зачем? Она теперь как будто осталась в прошлой жизни, а он шагнул куда–то на край, оступился и летит в темноту, размахивая руками. Ксюша – это его беззаботное прошлое, глупое, бестолковое. Какие звезды?! Какие бриллианты?!… Пустое всё! Мир перевернулся, подмяв под себя Мишу, его жизнь, скомкав его чувства, смешав их и вытянув в одну тугую нить боли. Он всё еще был маленьким мальчиком, что никак не может оторваться от материнской юбки. Он потерялся и теперь судорожно зовет мать, но та не приходит…
…Поезд, медленно скрежеща металлом о металл, двинулся вперед. Те, кто остался на перроне, отшатнулись подальше от мелькающего состава.
Михаил сидел, откинув голову назад и закрыв глаза. Очень хотелось спать, но во сне он снова и снова приходил в тот вечер домой, Шаман опять начинал скулить, оплакивая хозяйку... Миша вздрогнул, открыл глаза и сидел так, уставившись в одну точку. Ему было все равно, что там творится за окном.
Он не видел, как промелькнуло в толпе лицо Ксюши – с дерзким макияжем, с жвачкой во рту и вопросом в грустных, серо–голубых глазах…