Мария Карповна готовила завтрак и поглядывала на соседний двор:
– Полить надо картошечку, – думала она, глядя на ровные зелёные кустики, – да и пройти посмотреть не завелись ли жуки, пока Бог миловал, но рано или поздно они всё же появятся.
Она помешала почти готовую кашу и позвала мужа:
– Леша, иди завтракать!
Алексей Николаевич не заставил себя долго ждать, усевшись за стол он произнес: – Маша, ты помнишь, что через два дня будет два года, как Ульяна Исаевна умерла?
– Да, помню, и не просто помню, я думаю, что надо бы обед поминальный приготовить, да всех стариков с улицы пригласить.
– Это ты дело говоришь, давай составим список, да с велосипедом сходим в магазин, с ним всё ж полегче будет:нагрузим на него, да я и повезу его потихоньку. Прямо после завтрака и займёмся, а картошку я уже глянул, полью её к вечеру.
Они составили список, Алексей Николаевич сходил в сарай и выкатил из сарая велосипед, на него поставил ящик и приготовил шпагат, чтобы пока слегка закрепить его, а потом у магазина как следует привязать. Делал он всё основательно, по-хозяйски.
– Дед, а завтра на могилу надо сходить, прибраться. Пасха ранняя была, трава опять наросла.
– Сходим, как не сходить. Чай не чужая, Ульяна-то, сколько лет бок о бок прожили, и ни разу друг на друга голос не повысили, жаль рано померла. А все ее муж виноват, сколько он ей крови попил, да так и пропал где-то. Как там её Илья поживает, ведь тогда перед его отъездом никто не думал, не гадал, что через три месяца она умрёт. А он и приехать не смог.
– Да, сын её в отличие от отца, хорошим семьянином стал, помнишь, в последнем письме написал, что за лежачей женой ухаживает , а она ведь слегла, когда Ульяна ещё жива была. Меня до сих пор совесть мучает, что не вернули ему излишек денег, что он прислал на похороны матери. Отослать назад у нас с тобой не получилось, ведь его адреса я так и не нашла, ни одного конверта в доме не было.
В магазине они купили все согласно списку и сложили в ящик, Алексей Николаевич привязал ящик, а пакет с печеньем и конфетами на руль повесил.
– Стариков на селе мало осталось, кто помер, кого дети забрали, а у нас на улице только мы с тобой вдвоем, остальные уже поодиночке живут: Нюра, Павлина, Галя и старики: Никита Егорович, бывший наш директор совхоза, да ветеринар Степан Данилович, он ещё не сдаётся, на все просьбы о помощи отзывается, любят его у нас в Лукарево, – рассуждал Алексей Николаевич, ведя велосипед, нагруженный продуктами.
На следующий день старики сходили на кладбище, Марья прибралась в доме Ульяны Колесниковой, хотя там и так была чистота и порядок, и уже с вечера начала готовить, чтобы на следующий день к полудню все успеть. А утром она в шесть утра была на ногах. Алексей Николаевич ещё при жизни соседки сделал проход между ними и сейчас без труда они ходили на соседнее подворье, которое летом не пустовало, там Мария Карповна сажала картофель, морковь и свёклу. Мало того, что им всего этого на всю зиму хватало, так и от сорняков соседский огород ее посадки спасали.
– Явятся когда-нибудь наследники, ведь кроме Ильи у неё ещё дочь есть, Вера, особа гордая, неуживчивая, и ленивая, – думала Мария Карповна, – уж лет десять тут никто ее не видел, поссорилась она с матерью и даже на похороны не приехала, хотя мы через ее подругу ей передавали. Ну а Илья уже к пенсионному возрасту подошёл, должен вот-вот и приехать, – рассуждала она, быстро и ловко шинкуя капусту для щей.
А к двенадцати часам она уже накрыла стол в беседке у Ульяны во дворе.
– Все сразу не придут, а так по очереди я всех и накормлю, – думала она.
Но получилось не так, пришли все сразу, всем хотелось поговорить, отвести душу с людьми, ведь одиночество всем надоело, хоть и приезжают родные, но не слишком часто, как хотелось бы, ведь у каждого свои дела. Но Мария Карповна справилась с проблемой, с трудом, но разместились все.
После поминального обеда все перешли к ним во двор, но расходиться не торопились, ведь они очень редко так вот все вместе по-соседски собираются. Старики сидели долго, за разговором не замечая, что день уже далеко перевалил за середину. Калитка у них была распахнута, вот мимо прошла Света, их сельский почтальон. Мария Карповна крикнула девушке:
– Заходи, Светлана, да помяни соседушку нашу.
И пошла ее кормить во двор Ульяны. Света сидела недолго, ведь она на работе. Она вышла за калитку и вдруг крикнула:
– Алексей Николаевич, посмотрите, какой-то мальчик стоит у ворот бабы Ульяны .
– Дед, выйти посмотри, чей малец-то.
Хозяин вышел и увидел мальчика лет шести-семи.
–Ты чей же будешь?
– Я Костя Колесников.
– Ты один? – удивился Алексей Николаевич.
– Нет, мама с дедушкой в магазин зашли, а меня отправили вот по этому адресу, – и он показал на дом своей прабабушки.
– Пойдем, дружок, пойдем скорее, вы вовремя приехали, Марьюшка, наливай щей, а он пока руки вымоет, да, Костя Колесников? Ульянин правнук это, видишь радость какая, а главное, они знали, что надо было именно сегодня приехать,– радовался хозяин.
Через 15 минут явился Илья с молодой женщиной. Старики соседи, собравшиеся было уходить, решили не торопиться, а дождаться рассказа Ильи Колесникова о себе. И вот после того, как гости пообедали, поминув свою бабушку, Илья стал рассказывать о себе:
– Вышел я на пенсию еще в прошлом году, но мне хотелось поработать еще, ведь я в последнее время очень часто брал отпуск за свой счёт: жена тяжело болела. Я за ней ухаживал, но больше года назад она умерла. На лечение уходило очень много денег, но только, как видите, они не помогли. Я очень тяжело переживал ее смерть, и только работа меня спасла. Сын, Михаил, пока остался на Севере, а мы со снохой Лилией и внуком решили сюда потихоньку перебираться. Они в городе планируют квартиру купить, а я уж тут останусь, если Вера согласится.
– Так Вера уже сколько лет глаз не кажет, не нужен, видать, ей этот дом.
– Мама никогда вам про завещание не говорила?
– Нет, Илюша, она только наказывала за домом следить, видно чувствовала, что вернёшься ты в родное село. Может оно где и лежит, так я не заглядывала ни в ящики столов, ни в папки с документами, хотя и видела их. За свет квитанции оплачивала, но там копейки, к тому же мы были в энергосбыте по своим делам и предупредили, что в дом соседский заходим редко, потому и плата за свет такая мизерная.
– Я вам верну всё, не беспокойтесь, мы хотим с Лилией сначала купить квартиру, а потом решать, что мне и Костику делать-то, жить в этой квартире или пока здесь обосноваться, ведь он в школу только через год пойдет.
– Здесь оставайтесь, – закричали баба Маша и дед Алексей, – плохо нам без соседей, скучно.
– Так у вас соседи напротив и соседи справа, - удивился Илья.
– Напротив далеко, а справа новые соседи, молодые, это совсем не то. Вот сегодня пришли наши старички. Так мы с ними душу отвели.
Тут местные старожилы засобирались, понимая, что новым хозяевам дома Колесниковых нужно отдыхать. Распрощавшись и залучив в самое ближайшее время к себе Илью, все ушли.
– Илья, мы вчера на кладбище были, давайте-ка и сегодня сходим. День-то памятный, все-таки годовщина со дня смерти матери.
И, чуть передохнув, дождавшись пока солнышко перестанет так нещадно палить, они все неторопливо пошли на кладбище. Илья долго стоял возле родных могил глядя на фотографии отца, умершего 7 лет назад, и матери, и его сердце сжимала тоска по прошлому, тому светлому, доброму, которое порой снилось ему в суровом крае, где он почти 25 лет он прожил. Все эти годы он вспоминал родные края. Речку и древнее Лукарево, стоявшая как раз на излучине реки, ведь не зря же его так назвали почти 200 лет назад.
С кладбища было видно реку, где пацаном он плавал, ловил рыбу, катался на лодке. А ещё в детские годы был паром, это совсем недавно сделали мост, а тогда в далеком детстве, вспоминал он, как отец закатывал на паром мотоцикл с люлькой и, переправившись на другой берег, они мчались по дороге в город, а ветер свистел у него в ушах.
Стоило ли ему уезжать тогда, может быть надо было остаться, ведь почти все его одноклассники или остались в родном Лукарево, или переехали в райцентр, а, главное, они, считай, и не уезжали из села, приезжая в любой момент, ведь от райцентра всего 40 минут езды, а от областного города три часа. Это тебе не Крайний Север, когда только на самолете 4 часа лету. Там на севере он прошёл путь от рядового сотрудника до начальника участка, под его началом трудились 24 человека, и с этой должности он и ушёл на пенсию.
– Вы идите, а я тут ещё один постою.