- Это я во всем виноват, - произнес Филипп после долгого молчания. Они сидели в коридоре больницы в мучительном ожидании вердикта врача, - я же знаю отца. Знаю, что он упрямый, как баран. Зачем я бросил ему вызов?
- Филь, он взрослый человек. Ты не можешь отвечать за него, - возразила Даша, повиснув на его плече, - он сам виноват. Сказал, что твое увлечение – сущая ерунда. Что в свои шестнадцать лет ты ничего не добился. Это неправда. Ты умный, сильный, взрослый не по годам.
🔄Начало истории
Складки на лбу Филиппа разгладились. Он покосился на Дашу, улыбнулся и притянул ее к себе, целуя в висок.
- Какая же ты… обманщица. Врешь и не краснеешь.
- Я не вру.
- Хм…. Степашка, быстро ты переобулась. Значит я больше не наглый? Не высокомерный?
- Ну… если только самую малость, - слукавила Даша, радуясь, что сумела хотя бы ненадолго отвлечь Филю от дурных мыслей.
Но едва в коридоре показался врач, Филипп вновь нахмурился и встал, приготовившись к худшему прогнозу.
- Перелом шейного позвонка, - сообщил врач и тут же поспешил успокоить, - операция не потребуется. Смещения нет. В лучшем случае, на восстановление уйдет три-четыре месяца. Вы можете зайти к нему, уточнить, какие понадобятся вещи, но имейте в виду, вашему отцу противопоказано любое напряжение.
Филипп кивнул. Три-четыре месяца…. Они станут для него настоящим адом. Теперь у отца появилась уважительная причина манипулировать сыном. Ведь кроме Фили у Мохова-старшего больше никого нет.
Даша держала Филиппа за руку. Она вошла в палату следом за ним, но осталась стоять у входа, разглядывая Мохова со стороны. На голове у него была повязка, шея зафиксирована жестким воротником.
- Как ты? – сухо спросил Филя, приближаясь к отцу, которому явно помешало присутствие Даши. Он смотрел на нее так, словно она являлась виновницей всех его бед. А Филипп неожиданно представил ее, - да, кстати. Познакомься. Это моя девушка. Даша.
- Кажется, мы уже знакомы, - пробубнил Мохов, с трудом двигая челюстью.
- Нет, ты не понял. Мы с Дашей встречаемся.
Даже находясь в слабом, уязвленном состоянии, отец продолжал гнуть свою линию. Он окатил Дашу надменным взглядом и уставился на сына, отказываясь комментировать его не совсем удачный выбор. Он перечислил необходимые вещи, а в конце потребовал:
- Возвращайся домой!
- Зачем? В качестве сиделки? – подстегнул его Филя, намекая на длительное восстановление.
- Если мне понадобится сиделка… - хрипло ответил тот, - я подберу более подходящую кандидатуру. Просто… возвращайся.
- Если пообещаешь, что оставишь мать в покое.
Условие сына было выполнимым. У Мохова не осталось ни одного рычага давления на Ксюшу. Даже сын, которым он шантажировал ее много лет, больше не признает авторитет отца. Он отдалился.
- Оставлю, - пробубнил Мохов. Филипп смотрел на него с недоверием. И ждал подвоха. Мохов помолчал некоторое время и повторил категоричным тоном, - сказал же! Оставлю!
Верилось с трудом. Но Филя обрел слабую надежду. Надежду на долгожданный мир между родителями. И если не мир, то хотя бы нейтралитет. Раз и навсегда.
Палату Филипп покидал с облегчением. У отца появилось много времени, чтобы подумать о жизни. Как он живет?! И что упускает, понапрасну гоняясь за бывшей женой.
Мохов и правда задумался. Травма не помешала внезапным, безумным идеям, посетившим его голову.
- Сиделка, говоришь… - пробормотал он. Дотянулся до телефона и набрал номер подчиненного, - Вадим, найди мне одну женщину. Работает в пятой больнице. Не знаю кем. Зовут Людмила, на вид….
Мохов задумался. В его воспоминаниях Людмила представлялась с нимбом вокруг головы, как божество. Как ангел. И от этого нимба исходил ослепительный свет. Он шел на этот свет, благодаря чему очнулся.
- Лет тридцать пять… сорок. Скажи, что ее ждет человек, которому она спасла жизнь в парке. Да, Вадик, так и скажешь. В больнице я. Шею свернул. Передай, что я хочу отблагодарить ее, а еще… сделать заманчивое предложение. Что значит, не захочет? – Мохов с трудом выдавил из себя улыбку, - Вадик, ты как маленький. Сделай так, чтобы захотела.
Он отключил звонок, бросил телефон на кровать и закрыл глаза. К черту эту Ксюшу. Он начнет новую жизнь.
Филипп проводил Дашу до подъезда, бросил оба скейта на землю, и уставился на окно, высматривая там ее бабушку. Занавески шевелились. Подсматривает, любопытная старушка.
Он рассмеялся и за руку притянул Дашу к себе.
- Просто интересно… - тихо проговорил Филя, обнимая ее, - как она отреагирует? Мы, вроде как, не делаем ничего плохого. Но наверняка твоя бабушка думает по-другому.
Эксперимент продолжился. Следующим шагом стал поцелуй. Филипп лишь слегка коснулся губ Даши. Сдержано и деликатно. А телефон в ее кармане тут же стал разрываться от звонка.
- Ну, вот… - Даша отстранилась от Фили, - зачем ты это делаешь? Теперь мне от нее попадет.
- Даш, от поцелуя дети не рождаются, - он усмехнулся, - так и передай своей бабушке.
Все эти темы заставляли Дашу краснеть. И сейчас она почувствовала жжение на щеках, а озорная улыбка Филиппа стала еще шире. Как же ему нравилось, что Дашка такая чистая, неиспорченная.
Она ответила на звонок.
- Даша… - голос Людмилы Федоровны был ворчливым, недовольным. Даша напряглась, приготовилась к длинной и жутко утомительной нотации на тему нравственности, а бабушка выдала, - чего на улице мерзнете? Заболеешь, я тебя лечить не буду! Так и знай! Давайте… заходите, пока ужин не остыл.
- Вместе? – уточнила Даша, глядя на Филиппа распахнутыми от удивления глазами.
- Нечего от меня по углам прятаться. Заходите вместе, раз уж любовь у вас.
Даша сунула телефон в карман и улыбнулась Филе. А он улыбнулся в ответ. И совсем не ожидал, что она протянет ему руку:
- Идем? – в сумерках глаза Даши заискрились загадочным блеском. Как завороженный Филя двинулся вслед за ней, подхватывая на ходу их доски. Заметил уже в подъезде, когда опомнился, - и какое меня ждет наказание?
- Горячий, вкусный ужин.
- Серьезно? Твоя бабуля накормит меня за то, что я приставал к тебе на ее глазах? Хм… - он прищурил глаза, - чую какой-то подвох.
- Да, советую не расслабляться. И вести себя прилично. Не забывай про зонт. Бабушка владеет им на высшем уровне.
- Не страшно, - Филипп затянул Дашу в лифт и нажал на нужный этаж, - у меня черный пояс по фехтованию зонтами.
Дух захватывало. И от поцелуев Филиппа, и от мысли, что сейчас состоится их официальное знакомство с бабушкой. А он не волновался. Зашел, как к себе домой. Покосился на зонт и на всякий случай закинул его на верхнюю полку.
- Филя… - прошипела Даша, посылая ему возмущенный взгляд.
- Здравствуйте! – из кухни выглянула бабушка. Она осмотрела гостя с головы до ног и спросила, - замерзли?
- Не то слово, - отозвался Филипп, потирая ладони, - согреваемся, как можем.
Даша ткнула его локтем в бок. Так явно для бабушки. И раскраснелась, когда почувствовала на себе ее острый взгляд.
- Теплее одеваться нужно, - проворчала Людмила Федоровна, - тогда и согреваться не придется.
Она бросила взгляд на куртку Филиппа, увидела кровь и ахнула от неожиданности.
- А это откуда? - запричитала она, глядя на парня с подозрением, - убил кого-то?
- Почти.
Филипп скрылся в ванной, включил воду, а Людмила Федоровна вытаращила глаза и зашептала внучке:
- Дашка! Ты с кем связалась? Глянь, что у него?! Бандюган.
- Не бандюган. С его отцом несчастный случай приключился. Чуть не умер. В больнице он. А Филя себя винит.
- Лучше бы он сдох! Этот Мохов, - произнесла Людмила Федоровна в сердцах в тот момент, когда шум воды стих, - поделом ему.
- Бабушка, не говори так… - Даша занервничала, молясь, чтобы Филя ничего не услышал.
- Это возмездие. До конца жизни Мохов будет страдать и потомки его. До седьмого колена.
- Замолчи, я тебя прошу!
Людмила Федоровна ухмыльнулась и ушла на кухню. А Даша замерла возле ванной, поджидая Филиппа. Но тот не выходил. Она осторожно открыла дверь, заглянула внутрь и увидела его. Опираясь обеими руками на край раковины, Филя сверлил взглядом свое отражение в зеркале.
Даша вошла, заперлась изнутри и тихо спросила:
- Филь… ты все слышал?
Прошла минута. Минута звенящей тишины. Прежде, чем он оторвался от раковины и повернулся к Даше. Вид у Филиппа был мрачным, взгляд жестким. Как у его отца. Поразительное сходство.
- Слышал, - низко ответил он.
- Филь, я на твоей стороне. Но если ты уйдешь, я пойму.
На этот раз Филипп не раздумывал ни секунды. Качнул головой, отметая прочь ее предположение, и сказал:
- Нет. Не уйду. Характер у твоей бабушки скверный. Да и я… не так прост. По наследству передалось.