"Мы идём от тьмы к свету" - так говорил схиархимандрит Зосима (Сокур) в своих проповедях. Это вообще главная цель жизни человека, но чтобы достичь того света, понадобиться очистить свою душу от всякой скверны, заблуждений, разврата, один словом - греха.
Сколько грехов совершает человек за всю жизнь - исчислить их невозможно, но приносить покаяние до́лжно, нужно обязательно исповедовать их.
И батюшка напоминает нам о том:
Стой и кайся всегда за свою горемычную, греховную, тяжкую прошедшую жизнь от босоногого детства, как твоя память только что помнит, кайся. И неправду говорили, и воровали, и родителей обижали, и столько. Как возрастали, и грехи возрастают, увеличивается тяжесть греховная, постепенно пластами ложится на наше сердце, и окаменевает сердце. Почему и слезы покаяния — не эти крокодильи наши, которыми мы плачем временами, а зло в сердце имеем, а именно душа должна скорбеть, душа должна плакать о своей окаменелости греховной. Именно этим покаянием сердечным, храмовым и смягчается душа наша. И Отец Небесный, видя наше покаяние, дает нам прощение. Каяться только нужно искренне, ничего не утаивать перед Богом, и самое главное — не самооправдывать своих глупостей и своих грехов: «Кто- то нас соблазнил, кто-то нас развратил, кто-то что-то плохо нам сделал». Мы повинны и, повторяю, бесконечно: через нас люди падают во грехи. Мы служим соблазном многим из-за своих грехов.
Отец Зосима призывал ещё и к благоговейному отношению к святыням в храме. Прежде всего человек пришел к Богу и должен молиться, то есть пребывать в общении с Богом. К сожалению, особенно в больших городах, в храмах суета, обязательно кто-то ходит, кто-то делает замечания, а старец говорит:
Ну, не бегайте по храму никогда Божию. Туда-сюда мотаются, это только плохие люди, добрый человек пришел, встал и молится. Если какая-то надобность необходимая есть, — тихонечко, чтоб никого не затронуть, вышел на цыпочках, чтобы и стука от ног не было слышно, ибо всякий шорох и лишнее движение — что? — отвлекают ближнего твоего от молитвы, и ты соблазном уже ближнему служишь. А то многие: на коленях люди стоят, тихо молятся, — лезет, переступает через ноги, толкается, она наперед всегда лезет, вот ведь какая. Стыдно смотреть на эту, извините, после этого. Да люди ж молятся! Ты ж будь культурная или культурный, жалей людей! Опоздал — встань в конце храма, молись. Когда народ поднимется с колен, тихонечко пройди. Но не занимай так называемое «свое место». Вот так мы должны культурно вести себя, никаких свечек не ставить на подсвечниках, а то бегают, ставят. И возьмет те три свечки: «А где ж поставить?» Еще и стоят, и смотрят, как эта свечка его сгорит, «колдует» там что-то над теми свечками, думает. Да на то она и свечка, чтоб горела.
В миру́ ещё бытует такое, что если купил свечку, а некуда ставить, то если положишь ее на подсвечник, ее заберут и даже могут заново отнести на продажу. Старец объяснял суть всего этого:
Когда и я бывал в монастырях или в храмах, никогда не лез, купил свечечки, тихонько передал их наперед. Куда их поставят, к какой их иконе поставят, я Богу эту свечку передал в жертву. Когда она сгорит там? Может, её через месяц аж, на то она и свечка — сгореть. Может, её ещё десять раз нужно на нужды храма понести да продать, ибо эти свечки дороже нам обходятся, чем вы их покупаете. Это уже дело храма Божия. Положили свечи, на то она и свеча, ты жертву принесла Богу от чистого сердца. Придет время, она сгорит или нет? Сгорит. Купил ты свечечку, она уже пошла к Престолу Божию прямо, как милостынька. Это должны все знать, и вот этой ложью не заниматься: самой только поставить трясущимися руками, самой стоять смотреть эту свечку, людей отвлекать от молитвы. Другую сваливают свечку, женщины поставили свечку, — свою лепит; это грех, не нужно этим грешить. Тихонечко положил свечки Богу, как та вдовица две копеечки принесла от чистого сердца, положила и все. Она не думала, кому ж деньги ее пойдут, последние две копеечки. Она принесла их Богу.
Не очень приветствовал отец Зосима, так называемые хоры артистические на клиросе. Для него было важно, чтобы люди, которые пришли петь службу, прежде всего имели бы душу, которая действительно желает этого молитвенного общения. Может они и не идеальны будут с точки зрения нотной грамоты, но благочестивы. Ведь можно петь громко и брать высокие ноты, а души в этом не иметь.
С печалью смотришь, — разговаривают, толкаются на клиросе эти певчие так называемые, растрепанные эти артисты стоят. Да лучше те бабки пусть поют беззубые, чем эти вот певчие так называемые, артисты накрашенные. Это уже плохо. А когда все единым сердцем, единым вздохом молятся — как радостно тогда за этой литургией.
Старец обращал внимание на то, чем сосуд наполнен, то и из него льется. И это особенно было ясно по разговорам, которые возникали в келье отца Зосимы или при беседе в храме. И он признается в этом:
Вот сужу я о вас по вашему разговору. Приходят ко мне — и сразу открывается для меня весь человек. И говорят еще, что какой-то я глупый человек, прозорливый или что, Бог его знает. Начинает человек о блуде говорить: «Блудники кругом», — ну, думаю, все: ты ж первый или первая самая злостная блудница. Я говорю: «Да ты ж блудник окаянный!» — «Ой! Батюшка прозорливый, уже все знает». Начинает о ворах говорить мне — вижу: да ты ж ворюга с детства самая первая. Говорю: «Да ты ж ворюга окаянная, с детства воровала, тащила из дома все». Бедная баба упала на стул: «Батюшка прозорливый, все знает». Вот так. А что у тебя на душе, что в прошедшей жизни твоей — то и на языке твоем. Об этом знайте. От доброго, чистого сердца слова добрые слышишь. От злого, нехорошего сердца — только одну злобу, одно нытье, одни несчастья слышишь. Вот именно об этом и говорит Святое Евангелие. Нужно сеять всегда светлое, доброе, разумное, «чтобы нам сказал спасибо русский народ», как говорил поэт Некрасов русский наш.
Говорит, говорит батюшка, а потом замолчит и скажет: "Ну, что? Наверное устали или ещё вам что рассказать?" И все, конечно, снова просят отца Зосиму дать наставление напоследок, что-нибудь важное и прямо в сердце:
Бесконечно говорю вам: чтобы познать Бога, нужно иметь чистое сердце. Тогда тебе будет понятен Иисус Христос, Спаситель наш. Не баптистский этот сектантский Иисус: «Иисус сказал, Иисус пошел, Иисус сделал…» Это все ложь духовная. Рассказ простой, жизнь простая. А когда и сердце чистое будешь иметь, — для тебя не будет «Иисуса» уже, а будет Иисус Христос, Спаситель наш, Искупитель наш, наш Путеводитель, ведущий нас всех в Царствие Небесное. Чтобы познать Иисуса Христа, сердце чистое нужно иметь, а лукавое, недоброе сердце никогда не познает Иисуса Христа, Спасителя нашего. Вот об этом всегда нужно задумываться и сердце чистое всегда просить у Бога. Почему и за литургией особенно прошу: «Господи, дай мне мирное сердце», — чтобы умиротворить, успокоить, как часто говорю вам слово оптинских старцев, угомониться самому, взять себя в руки. И тогда уже умиротворение, спокойствие идет, и действительно сердечная молитва тогда идет. И вам помогай Господи, чтобы от сердца вашего светлое, доброе, хорошее исходило, а не злое. Чтобы вы понимали сердцем Спасителя нашего, а не разумели его только лишь умом, как все сектанты, раскольники и прочие, которые умом только понимают, как рассказ простой, Евангелие, Апостол. И для них не существует Благовестия. Для них существует: «Ага, книга такая-то Писания, глава такая-то, стих такой-то; Матфей, глава такая-то, стих такой-то», — тарахтят, да и все. Договорились до того, что в Библии сказано, что и Бога нет даже. Вот так. Потому что Псалмопевец говорит, что: «Рече безумец в сердце своем: несть, Бог». Так и эти все сектанты — вырвет строчку и то-то говорит, то-то. «Иконы — это идолы», — там-то сказано. Да ты ж дальше разберись, что за идолы, а что за иконы. Повнимательней рассмотри, если тебя смущает мысль, да посоветуйся со знающими священниками, и получишь ты ответ, и уразумеешь истину — разумом своим глупым, а сердцем познаешь, и значение не книги какой-то, а Благовестие, значение Благой Вести — Святаго Евангелия. Вот этих светлых, добрых мыслей даруй нам всем, Господи.
А кто-то из чад произнес тогда: - Ну, мы хоть верующие.... А отец Зосима вздохнул и сквозь слёзы стал говорить:
Вразуми, Господи, правильно понимать словеса сии. Долой лицемерие, долой эту спесь такую, надменность: «Я верующая». Я говорю всем, что из нас здесь никого, ни одного человека верующих нет, мы все лжецы и обманщики. И первый аз есмь, я — не верующий человек. И в алтаре все батюшки стоят — они не верующие. Мы все только идем к Богу: что священники, что архиереи, что патриархи. А верующими мы будем когда? Когда руки сложат на грудь, в гроб нас положат, крест деревянный, если заслужим, дадут. Тогда мы скажем: «Господи, верным Тебе был до последнего издыхания». Тогда уже не мы сами ложь скажем, а за нас скажут, что был верующий человек, добрый, светлый, как жалко его и хоронить, и расставаться с ним. Уже о нас жизнь сама будет говорить, а не пустословие наше, а то: «Верующий, верующий.» А что мы творим, эти так называемые верующие. Мы ж своей жизнью попираем веру! Мы ж кощунствуем над Богом в своей жизни и кричим: «Верующие!» Умолкни, и когда что приходит, скажи: «Стремлюсь к Богу, иду своим путем, Господь зовет». Как приду? Но обязательно нужно прийти к Богу, у каждого своя тропиночка, у каждого свой путь. И дай, Господи, нам не лицемерно этим жизненным скорбным путем идти, а тихо, мирно, спокойно, и прийти к Богу, и быть настоящим верующим человеком. Не по словам, а по жизни и по делам нашим. А от своих дел или прославишься, или постыдишься. Вот об этом также задумайтесь и никогда не пустословьте, что вы верующие. Никакие мы еще не верующие. Но призвал Господь — идем к Господу. Уже за эту радость духовную благодарим всегда Господа. И только дай, Господи, не сойти с этого пути, со своей тропиночки, не заблудиться, не пересечь кому-то его тропиночку глупостью своей. У каждого своя тропиночка, и этой тропиночкой все к центру, к Богу идем спокойно и падаем, грешим, встаем. Семьдесят раз на день согрешишь — семьдесят раз вставай, не ной: «Бог меня не простит» и прочее. Ложь это все наша, простит Бог. Вставайте, вздохни: «Грешен, согрешил, обидел, ляпнул что-то, прости меня, Господи, не выдержал столько», — и прочее, и прочее, и опять идем к Богу. И таково шествие до последнего издыхания земной жизни нашей. Когда наступит конец бытия нашего земного и придем мы уже в вечность, в радость Господа, где нет ни печали, ни болезни, ни воздыхания, вот в тот священный момент и подтвердится все — верующие мы или неверующие в жизни нашей земной. Аминь.
