Глава 4
Настя быстро втерлась в доверие к Маше. Несколько прогулок без огромной толпы служанок, пара задушевных бесед и Маша начала видеть в ней хорошего человека, пресекая любые сплетни о ее жестокости и чёрствости. Девушки довольно мило проводили время, но раскрывать свое сердце и уж тем более сокровенные тайны будущая царица была не готова.
Маша часто сопровождала Марфу и украдкой, оставшись наедине, интересовалась у будущей свекрови как продвигается дело с ее высылкой. Мать царя говорила, что всё идёт по плану. Шло время, отца Маши даже успели перекрестить (ведь принято чтоб царицы носили отчество Федоровна), а Марфа так и не поведала Маше, что ей делать или говорить, чтоб ей отказали. Девушка уже была готова поговорить с Михаилом на эту тему, но страх за родителей и многочисленных сестер и братьев не позволяли ей этого сделать. Одно дело когда за свои слова и действия страдаешь только ты, и совсем другое - высылка всей семьи. Маша начала изучать "Домострой", написанный Иваном Грозным и часто нарушала прописанные в нем правила, но у царя данные поступки вызывали лишь улыбку и умиление. Он тянулся к невесте, старался проводить с ней все свободное время, был нежен и почтителен, но девушка не могла ответить на его чувства. Она поддерживала разговоры, стояла с ним рядом на службах и со стороны они выглядели влюбленной парой, но на самом деле Машу воротило от навязчивого внимания мужчины.
Нестор, состоящий на царской службе, попросил о переводе. Он не мог наблюдать за тем, как его любимая занимается приготовлениями к свадьбе. Он видел тоску в глазах Маши, но понимал, что вместе им быть не судьба и потому, заботясь в первую очередь о душевном спокойствии девушки уехал в Вологду. Чем дальше от нее он будет, тем быстрее любимая его забудет. Но Нестор ошибся, с каждым днём Маше становилось все хуже. Девушка чахла на глазах, лицо осунулось, а слезы непроизвольно капали из глаз в самый неподходящий момент.
Спустя четыре недели после царского выбора девушка занемогла и слегла. Марфа тут же заявила, что "Мария к царской радости не прочна" и ее следует отослать с верхних палат, а отец невесты Гаврило (теперь уже Федор) Хлопов бил челом: «Болезнь произошла от сладких ядей. Болезнь проходит, невеста уже здорова. Не след отсылать её с верху!». Спор узким кругом решить не удалось и потому Марфа настояла на Земском соборе. Инокиня, понимая что бояре дабы угодить царю, захотят лично посмотреть на самочувствие его невесты, отправилась ночью в покои Маши.
- Здравствуй, матушка - упав на колени при виде Марфы произнесла Маша.
Многочисленные служанки тут же покинули не только спальню девушки, но и людскую, лишь Настя осталась у дверей, сторожить чтоб никто не подслушал речи заговорщиц.
- Завтра смотр будет.
- Знаю - тихо ответила Маша.
- Выпей это. Ты хоть и бледна, но на больную не похожа.
- Яд?
- В малом количестве. Умереть не умрёшь, но с животом помаешься.
Девушка поднялась с колен, взяла из рук инокини кубок с приторно сладким напитком и начала медленно пить.
Марфа смотрела на невесту сына с удивлением, она даже на секунду задумалась о том, чтоб оставить ее в верхних палатах, ведь та исполняет любой ее приказ, а значит и информацию до ушей сына можно передавать через нее. Но вспомнив, что девица покладиста лишь по тому что хочет сбежать из-под венца, быстро отбросила эти мысли. Маша допила все до капли и вернула кубок Марфе.
- Завтра сильно худо тебе будет, но помни, ты страдаешь ради благого дела. Как ты понимаешь, оставить вас в Коломне не получится. Твою семью, вместе с тобой, отправят в Вологду.
Маша посмотрела на инокиню со страхом и печалью в глазах, но было во взгляде девушки что-то ещё... Какой-то огонек надежды и искорки счастья. Понимая, что Маша беспокоится о судьбе родителей инокиня поспешила утешить девушку.
- Вы не на высылку отправляетесь. Палаты там займете, не чета вашим. Отец воеводой будет, братьев на царскую службу по возрасту определят, ни в чем нужды знать не будете. Тебе же выбор дан, идти в монастырь или же подыскать мужа среди местных...
Марфа говорила что-то ещё, только вот Маша уже не слушала женщину, она испытывала страшную боль и сильнейшее жжение, а вскоре и вовсе потеряла сознание. Инокиня покинула комнату невесты в сопровождении Насти. Та слышала весь разговор и потому поспешила отговорить мать царя от высылки Маши в Вологду.
- Зря ты ей потакаешь - начала разговор Настя после недолгого молчания - Она ведь такому исходу рада.
- Будто есть те, кто не рад - хмыкнула Марфа предвкушая завтрашнюю победу.
- Машка сына твоего унизила, променяла его на гонца...
- Что значит на гонца? - женщина остановилась и посмотрела на собеседницу.
Даже сквозь темноту ночи Марфа видела победоносный взгляд Насти, ей не просто хотелось взять верх, девица хотела уничтожить соперницу, растоптать. Прав был Михаил, есть что-то темное в Салтыковых. Настя подошла чуть ближе и протянула небольшой клочок пергамента. На нем Маша нарисовала и довольно хорошо передала черты мужского лица. Марфа видела этого человека раньше, но вот где и когда, вспомнить не могла.
- Это гонец, звать Никифор, пока он был в столице, Машка каждый день на конюшню ходила, а как только он отбыл, так интерес к лошадям пропал... Они росли вместе...
Марфа смяла клочок бумаги и махнув Насте рукой, давая тем самым понять, что хочет побыть в одиночестве, забрала у нее свечу и пошла в свои покои.
Начало рассказа здесь (карта канала)