Дарья Степановна быстро поправила волосы. Конечно, они с Полюшкой часто секретничали. Больше всего Полина любила слушать мамины рассказы о том, как они познакомились с отцом, как ей хотелось выйти за него замуж… А ещё обе любили рассматривать свадебные фотографии, – где красивый и рослый моряк кружит на руках совсем юную невесту…
Но такой разговор у них с Полюшкой был впервые. Может быть, дочка просто выросла?..
- Полюшка!.. Полиночка! Ты и папа… важнее и дороже вас у меня нет никого… и не будет. – Дарье Павловне очень хотелось обнять дочку, но Полюшка отвела её руки, презрительно поморщилась:
-Могла бы что-то другое придумать. Не такое избитое.
Даша вспыхнула – до слёз:
- Полина!..
Дочка вышла. Дарья Степановна бессильно опустилась на постель.
Подготовка сухогруза к рейсу близилась к концу, и капитан Дружинин возвращался из порта к полуночи. Даша собрала поздний ужин. Александр Михайлович осторожно заглянул в Полинкину комнату:
- Спит?
Даша быстро отвернулась к плите:
- Я тебе заварила чабрецовый чай.
Ночей они ждали до сих пор… Александру нравилось, что Дашенька до сих пор стесняется его ласк, и нравилось чувствовать её стыдливые желания. И с самой первой их ночи он знал, что для него самого желаннее Дашеньки никого не будет. Хотя до их свадьбы он не верил в это. Женился, скорее, по принципу: клин клином… История самая обычная для моряков дальнего плавания: вернулся из рейса, а Катюшка встретила его не в порту, а дома. Открыла дверь в так откровенно расстёгнутом халатике, что никаких объяснений уже не требовалось. Из комнаты выглянул Витька Чурилин – бывший однокурсник, второй помощник капитана с контейнеровоза. Был Витька без майки, не спеша застёгивал форменные брюки. Ухмыльнулся:
- А говорили, – вы задерживаетесь в Бургасе. Да ты проходи, Сань. Знаешь, – жизнь прожить… – Витька кивнул на чемоданы с подарками для Катюшки: – В общем, так вот случилось, что ты оказался в роли моего заместителя… по хозяйственной части. Кто ж спорит, старпом Дружинин: в море ты меня опередил. Ну, а на берегу, ты ж знаешь, своя иерархия.
За три последующих дня старпом Дружинин пропил половину заработанных за рейс денег, – вполне объяснимо. Как-то со штурманом Володькой Гончаровым забрели в девчоночье общежитие – Володькина младшая сестра, Дашенька, училась на первом курсе физмата. Вот в ту минуту, когда Володька познакомил их с Дашей, Санька Дружинин необъяснимо протрезвел. И пить перехотелось, – от удивления, что такие девчонки бывают…
Ну, бывают, и бывают… Нового счастья, тем более – новой любви Санька не ждал и не верил, что это может случиться дважды. А через неделю уже один, без штурмана Гончарова, из порта поехал общежитие. Дождался Дашеньку после занятий, пошёл навстречу ей. А она замедлила шаги, отстала от весёлой и шумной стайки подруг. Старпом Дружинин чуть смущённо взъерошил густые тёмные волосы – робким счастьем в больших мягко-карих глазах Дашенька призналась ему:
- Я так ждала тебя!
Вдруг оказалось, что Катерина ни разу не говорила ему этих – самых долгожданных в любом рейсе – слов. До конца его отпуска с Дашей встречались каждый день. Она пришла проводить его в рейс, и в самую последнюю минуту старпом Дружинин, как пацан, спросил Дашеньку:
- Ждать меня будешь?
Её застенчиво-счастливое: буду… – не затмило, конечно, трёх лет Санькиной семейной жизни, но сердце забилось в совсем ещё неясной надежде, – той, без которой моряку просто нельзя уходить в рейс.
Весь рейс Катеринино предательство отзывалось болью открытой раны. Случалось, – особенно во время ночных вахт, – задыхался от этой раны… И тогда Дашенькино обещание: буду… – становилось спасительным глотком воздуха.
После развода Катерина как-то неожиданно растерянно улыбнулась, спросила:
- И что, – вернуть ничего нельзя?..
Дружинин закурил, развеял ладонью густой сигаретный дым:
- Возвращать нечего, Кать. Будь счастлива.
Не верил Дружинин, что счастье и любовь дважды приходят. А когда узнал, что Дашенька беременная, вдруг оказалось, что до этого никакого счастья, никакой любви и не было, и впервые любовь и счастье – только сейчас. И любовь единственная, и счастье – единственное.
… Как всегда, после его ласк Даша счастливо опустила голову ему на плечо. А он приподнялся на локте, – потому что знал её дыхание, каждый тихий вздох её знал… И как прикрытые реснички вздрогнули, заметил:
- Дашенька?..
Она потянулась к нему, поцеловала в висок… Так хотелось рассказать ему про Полюшку, про непонятную её, такую колючую дерзость… И – не смогла: ему через несколько дней – в рейс, разве можно было, чтоб долгих четыре месяца он думал о том, что две его любимые девочки так отдалились друг от друга, чуть ли не чужими стали, – совсем необъяснимо…
На Полюшкином выпускном они танцевали. Не заметили, как остались одни на пришкольной площадке – другие пары сначала просто оглядывались на них, потом, не сговариваясь, уходили к краю площадки, чтоб посмотреть на их танец… А когда вальс отзвучал, им зааплодировали. Дочка подошла, обняла отца:
- Папуль, ты самый… вы самые лучшие!
Поправилась, но на мать едва взглянула… И Даша заметила в Полюшкиных глазах ту же непонятно горькую, дерзкую обиду…
До последнего Даша с Александром не верили, что Полинка поступит в металлургический. Дарья Павловна надеялась, что Алёшка Воронцов отговорит Полюшку от этого, казалось, необдуманного шага: они же вместе собирались поступать в хореографическое!.. Алексей вежливо и молча пожал плечами.
В конце лета выяснилось, что Алёшка поступил в Азовский Морской институт.
Уже из рейса Александр Михайлович утешал Дашу:
- Всё равно она молодец, Полюшка наша. Раз так твёрдо – и самостоятельно! – решила, пусть учится. Не переживай, Дашуль: не на сварщика же она пошла учиться! Инженерно-педагогический в вашем металлургическом – вполне подходящий для девушки факультет. Потом будет преподавать, как ты.
Дарья Павловна соглашалась с мужем… Но какая-то неразгаданная…и горькая тайна оставалась в том, что Полюшка заканчивает первый курс металлургического.
… Женька смотрела счастливо и виновато:
- Ну, как, Даш?.. Всё нормально?.. Варюха с Денисом хорошо себя вели? Как Полинка твоя, – ладит с ними? Не ссорились?
Дарья Павловна строго свела красивые тёмные брови:
- Не ссорились. Полина – будущий педагог, у неё неплохо получается с детьми заниматься. И ребята у тебя замечательные. Вот только ты, Женька…
Подруга вздохнула:
- Да знаю я… знаю, Даш. Ну, не могу я так долго… – без Димки! Ну, это же… так надо! Ну, вот скажи: как ты… без Сашки? И не хочется тебе?
Даже самой близкой подруге Даша не могла сказать, как… хочется. Даже Женьке не могла рассказать, как часто просыпается ночью… и как надо, чтоб он был рядом…Металась по подушке, ругала себя за девчоночью стеснительность, и… так нужны были прикосновения его губ и бесстыдных, таких бережных и сильных ладоней!..
Женька сощурила усталые за два дня…семинара по теплофизике глаза, с подозрительной усмешкой окинула взглядом подругу:
- Даш!.. А, может, я зря тебе, – про откровенное желание Игорька Чистякова пригласить тебя в «Старый маяк»?.. Может… у тебя есть кому водить тебя в «Старый маяк»… и возить на турбазу под Новоазовск?
Дарья Павловна просматривала расписание семинарских занятий на четвёртом курсе. На секунду подняла глаза:
- Жень, не мели несусветицу.
Евгения Алексеевна улыбнулась:
- Так уж и несусветицу!.. А ничего, что на столе… в сто седьмой аудитории, перед твоей лекцией, сегодня снова букет розовых роз?.. Скажи ещё, – от благодарных студентов! За знания по материаловедению!
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цвет