Много чего плохого и страшного довелось увидеть и узнать за последние полгода, чего мне очень хотелось бы никогда не видеть и не знать. Но одной из самых страшных вещей для меня оказались кадры вот этих очередей, где люди покорно стоят и ждут отправления на верную гибель. Никто эти очереди не охраняет, можно совершенно спокойно выйти и пойти куда глаза глядят, но люди остаются в очереди и продолжают смиренно стоять.
Да, действительно, многие из них, и даже большинство могут совершенно ничего не знать и не догадываться о том, куда и зачем они сейчас стоят. Но в наше время, когда любые источники информации и любая информация доступны практически из любой части света, я считаю, что не знать чего-то – это значит, просто очень не хотеть чего-то знать. Не интересоваться, не погружаться, не углубляться. «Оставаться вне политики» и жить своей тихой жизнью. Сконцентрироваться только на том, что ты уже знаешь, и никогда не давать себе ни малейшей возможности даже захотеть чего-то там еще узнать.
Выученная беспомощность, хроники которой мы наблюдаем сейчас «в прямом эфире», как уверены психологи, не появляется ниоткуда и просто так. Это результат довольно долгих попыток как-то изменить мир вокруг себя, потерпевших жестокое подавление или тотальную неудачу. Человек начинает бояться хотеть что-то в своей жизни изменить или как-то повлиять на нее к лучшему, потому что хорошо усвоил – за каждой такой попыткой следует весьма суровое наказание, большие неприятности, нежелательный негативный опыт.
Как к этому люди вообще приходят? Многие, как правило, прямо с детства – за них всегда все лучше знали и решали родители, им не разрешалось проявлять самостоятельность и выражать свое мнение, любые такие попытки обесценивались, высмеивались или строго пресекались. Возможно, этим родителям очень не хотелось, чтобы их дети вырастали и становились взрослыми, возможно, они просто не знали, что с этими детьми вообще надо делать и подавляли их из-за неумения выразить какую-то другую, специальную реакцию.
Возможно, такое воспитание представлялось этим родителям единственно допустимым и правильным, потому что их самих так воспитывали, потому что традиции подобного воспитания передавались из поколения в поколение. Возможно, не только родители, но и вся среда вокруг долго и упорно превращала людей в несамостоятельных, нерешительных, сомневающихся, теряющихся и никогда ни в чем не уверенных людей, потому что этой среде было выгодно использовать таких людей в своих целях.
Добиваться для себя лучшего – опция, возможная только для тех, кто знает, что на самом деле для тебя будет лучшим, и умеет искать и находить информацию о способах этого достичь. Эта опция сегодня выглядит, к нашему ужасу, буквально как роскошь – потому что даже для того, чтобы хотя бы прийти к этой опции, необходим долгий жизненный путь ошибок, свершений, шишек, раздумий, анализа и сопоставлений.
Люди, живущие по заданной траектории, никогда не сворачивающие с нее, никогда ничем неведомым не интересующиеся и практически никогда о своей жизни не задумывающиеся, даже не имеют возможности к этой опции прийти. Практически все в их жизни за них решают другие – сначала убеждающие и внушающие, что хотят для них только добра, а затем откровенно использующие в самых корыстных и низменных целях. И привыкший слепо верить и ни о чем не думать человек даже не замечает, когда весьма тонкая грань между «желаньем добра» и алчным использованием нарушается безвозвратно.