В декабре 1773 года в канцелярию императрицы Екатерины II пришло письмо. Письмо было написано в четырех экземплярах: один на имя Екатерины II, другой на имя Великого князя Павла Петровича, третий на имя Никиты Панина - государственного деятеля и «правой руки» Екатерины, четвертый – секретарю императрицы Теплову. Текст четырех писем был во всех случаях одинаковым. Отличия были лишь в обращениях и некоторых пояснениях. В тесте письма содержались поздравления по случаю бракосочетания Павла Петровича с принцессой Гессен-Дармштадской и просьба о даровании свободы из злосчастного заключения. Экземпляры для Екатерины и Павла были подписаны: «последнейшии рабы Петр, Алексей, Екатерина, Елисавета». Экземпляр для Панина был подписан: «Государя моего покорная услужница Елисавета». Сказать, что при дворе эти письма произвели фурор, это почти ничего не сказать. Эффект, который произвели эти письма, был ошеломляющим. Придворные канцеляристы чуть ли не встали на дыбы с намерением накинуться на автора этих писем.
Текст этих писем, частично истлевших от времени, приводится в исследовании М. Корфа «Брауншвейгское семейство».
Всемилостивейшая государыня. Родитель и мы, нижайшие рабы, подвергая себя к стопам вашего императорского величества, осмеливаемся от искренно усердных сердец наших нижайше поздравить сочетавшимся браком его императорскаго высочества вседражайшего и вселюбезнейшаго сына вашего императорского величества с ея императорским высочеством благоверною государынею и великою княгиней Наталией Алексеевной (…) Желаем да умножит всемогущий Бог всеславную Россию высоким плодом супружества их императорских высочеств и тем самым возвеселит сердце вашего императорскаго величества и всей империи. И сей ради всеобщей радости подвергая себя вторично к стопам вашего императорского величества всенижайшее просим о помиловании нас злосчастных, кроме отца в заключении рожденных сирот. Ваше императорское величество единое на земле прибежище и матерь сиротам и всем страждущим, явите высоко матернее милосердие к нам, последнийшим рабам своим, избавьте нас из злосчастного нашего заключения и утешьте унывающих сердец
Письма были написаны на прекрасном по нормам того времени русском языке. Стиль и слог письма были на высоте. Тон писем был смиренным и дружелюбным. Ни о каких претензиях на престол, намеках, угрозах и речи не было. Почему же такое смиренное и дружелюбное письмо произвело такой сильный эффект?
Письма пришли из Холмогор вместе с рапортом архангельского губернатора Головцына. И написаны они были принцессой Елизаветой Брауншвейгской. Эта принцесса была дочерью Анны Леопольдовны, сестрой императора Иоанна (Ивана) Антоновича (к тому времени уже погибшего) и правнучкой русского царя Иоанна (Ивана) Алексеевича. По закону и по крови Елизавета, как и ее сестра Екатерина и братья Петр и Алексей, имела гораздо больше прав на российский престол, чем узурпировавшая его Екатерина II.
Чтобы иметь ясную картину родословных хитросплетений этой ветви Романовых, кратко опишу генеалогию Брауншвейгской семьи. Начну я, пожалуй, с царя Алексея Михайловича Тишайшего. У Алексея Михайловича было 16 детей от двух браков: 6 сыновей и 10 дочерей. Не все дети пережили порог совершеннолетия. Из сыновей – только трое. Все они были царями: Федор III Алексеевич, Иван V Алексеевич и Петр I Алексеевич. Потомство оставили только 2 царя: Иван и Петр. У Ивана были одни дочери. Царь Петр своего сына-наследника погубил. Правда, царевич Алексей оставил после себя сына, который стал императором Петром II. Но Петр II умер в 14 лет от оспы, и на нем династия Романовых пресеклась. Из царского рода Романовых остались только женщины: Екатерина Иоанновна, Анна Иоанновна, Прасковья Иоанновна и Елизавета Петровна. Поскольку Елизавета была незаконнорожденной дочерью Петра, она не могла рассматриваться как претендентка на престол наравне с законными царевнами. Что бы там ни писали почитатели Елизаветы о том, как несправедливо обошли дщерь Петрову при выборе в императрицы, но факт остается фактом. Елизавета была незаконнорожденной. Даже несмотря на то, что Петр легализовал статус своих отпрысков, факт все же изменить невозможно. А ни в одном цивилизованном государстве бастард не имел права на престол. Тем более в России с ее строгими моральными устоями. К тому же это противоречит самой сути монархии. Ибо монарх считался избранником Божьим или помазанником Божьим. И, естественно, он мог родиться только брачном союзе, освещенном Богом.
По решению Верховного тайного совета императрицей была избрана Анна Иоанновна. Дочь старшей царевны Екатерины Иоанновны принцесса Анна Леопольдовна оставалась единственной наследницей царя Ивана Алексеевича. На девочку возлагалась особая миссия. Она должна была продолжить царский род. В 1739 году ее выдали замуж за принца Антона Ульриха Брауншвейгского из благородной древней династии Вельфов. В 1740 году у Анны Леопольдовны родился сын Иван, который сразу же был признан наследником Российской Империи, а через 2 месяца после смерти императрицы Анны Иоанновны стал императором.
Спустя год, император-младенец и его семья были свергнуты в результате ночного нападения, организованного дщерью Петровой. Елизавета провозгласила себя императрицей, а Брауншвейгскую семью отправила в изгнание. Анна Леопольдовна умерла в 1746 году в Холмогорах от родильной горячки. Помимо Ивана у нее было еще четверо детей: Екатерина, Елизавета, Петр и Алексей. Трое из них родились в изгнании.
Согласно манифесту императрицы Анны Иоанновны, дети Анны Леопольдовны имели права на российский престол. Точнее, в случае смерти Ивана на престол имели права дети мужского пола, то есть Петр и Алексей. Однако в случае династического кризиса и дочери не остались бы бесправными.
… А ежели Божеским соизволением оный любезный наш внук благоверный великий князь Иоанн прежде возраста своего и не оставя по себе законнорожденных наследников преставится, то в таком случае определяем и назначаем в наследники первого по нем принца, брата его от нашей любезнейшей племянницы ее высочества благоверной государыни принцессы Анны и от светлейшего принца Антона Ульриха герцога Брауншвейг-Люнебургского рождаемого, а в случае его представления других законных из того же супружества рождаемых принцев. / Из Манифеста императрицы Анны Иоанновны от 05 октября 1740 г.
К тому времени, когда Елизаветой Брауншвейгской было написано это письмо, семья находилась в Холмогорах почти 30 лет. Елизавета Петровна уже скончалась. Сменивший ее император Петр III был убит. Узурпировавшая трон Екатерина II и ее канцелярия, конечно же, знали о существовании Брауншвейгской семьи. Но, судя по всему, они были уверены, что дети Анны Леопольдовны необразованные, невежественные и отсталые от жизни, как и положено тем, кто родился и вырос в неволе за высоким забором, и чье общение было ограничено малограмотными кормилицами, конвоирами, солдатами и служителями. А тут забытая принцесса составила челобитную на уровне, достойном наследницы престола, которую не один год готовили к власти.
Текст письма принцессы Елизаветы сопровождался литературными изысками, вроде «искренно усердных сердец наших», «высоким плодом супружества», а императрицу принцесса называла «единое на земле прибежище и матерь сиротам и всем страждущим». К слову сказать, сама Екатерина II, к услугам которой были все условия для освоения русского языка, за всю жизнь так и не овладела им как следует. Впрочем, на фоне всеобщей безграмотности при дворе Екатерина писала по-русски вполне сносно. Но, видимо, не настолько, чтобы самой заниматься законотворчеством. Это дело она доверила своим канцеляристам. Наиболее известный ее личный законотворец – Григорий Теплов. Личную переписку императрица предпочитала вести на других языках. Свои знаменитые «Записки императрицы Екатерины Второй» она написала на французском.
Однако не только литературные изыски и стиль письма принцессы привели в смятение государственных деятелей. В письме было понимание того, зачем и как пишутся письма на высочайшее имя. Кроме того, принцесса была осведомлена о происходящем при дворе: о бракосочетании Павла Петровича, об имени его жены, о Панине, о Теплове и о том, какую роль они играют в государстве.
Кто мог просветить эту заложницу власти, заключенную в неволю в далеких Холмогорах? Сама ли она писала это письмо или кто-то ей надиктовал текст? Кто обучил ее? Не стоит ли за всем этим заговор? Это вам не самозванка Тараканова, утверждавшая, что она дочь Елизаветы Петровны! Это настоящая принцесса, имеющая прямое отношение к российской короне - дочь Анны Леопольдовны и сестра императора Ивана Антоновича. К тому же умная и образованная. Тут, действительно, было о чем беспокоиться.
Продолжение истории о Елизавете Брауншвейгской читайте в моей следующей публикации:
