Ася спрыгнула с электрички на покрытый щебнем железнодорожный перрон, стараясь не поцарапать новые босоножки. Внимательно обошла зал ожидания, проверила очереди в билетные кассы, в надежде встретить знакомых. Не увидев никого из деревни, она обречённо приземлилась на деревянном сиденье у главного входа. В глаза лезли снующие туда и обратно люди, казавшиеся ей сердитыми и чужими. С каменного пола, покрытого бурой плиткой, тянуло холодом.
Ася тоскливо разглядывала уныло теснившихся рядом пассажиров, крепко обнимающих свои пузатые баулы и сумки. Глядя на их сонные и утомлённые лица у неё возникла мысль о человеческой несправедливости. Быть взрослой ужасно и трудно. А ведь она уже взрослая, ей уже пятнадцать лет. А она так оплошала! Подвела свою школу, Табрака Саматовича, разочаровала маму. Она ещё раз прокрутила в голове всё случившееся с ней за прошедшие два дня. Такого провала она не ожидала. Отличница и гордость школы, как часто называли её учителя, провалила главный экзамен в жизни. Такого позора ей точно не пережить. Как признаться маме, как смотреть в глаза сёстрам! Вся эта ситуация навевала безысходность. Она, поджала ноги под себя и закрыла глаза, но бесконечно с грохотом хлопающая дверь не давала забыться. Из радиорубки периодически раздавался бодрый женский голос: «Поезд Кисловодск-Москва прибывает на первый путь. Нумерация вагонов с головы поезда».
Она колебалась, сидеть ли ей на вокзале до утра или идти домой пешком. Ждать попутного автобуса не хотелось. Одной идти через лес было немного страшновато, но сидеть на этом дурацком жёстком сиденье не было никакого желания. Нужно только пройти санаторий, а потом на большую дорогу. И уже почти дома. Дорога знакомая, сто раз хоженая.
Ася бегом взобралась на железнодорожный мост, с тоской посмотрела на освещённые окна вокзала, где было светло и безопасно, и отчаянно побежала вниз, нырнув в неизвестность и темноту. Натоптанная тропинка вела в санаторий Аксакова. Кое-где в спальных корпусах светились редкие окна и ободряюще горели фонари. Ася шла быстро, почти бегом, за спиной слышались какие-то незнакомые звуки, шорохи.
Как назло в голову лезли какие-то страшные истории о нечистой силе, о привидениях и оборотнях... Бабушка Анисья постаралась от души, рассказывая внучкам ужасные истории и сказки. Огромные ели в темноте приобретали причудливые очертания, напоминая то ужасных великанов, то пугающих зверей. Наконец-то Ася вышла на большую дорогу. Восемь лет отходила она по этой дороге, знала каждый поворот, и каждый спуск. Она шла по асфальту, слабо освещённому июльской луной. В лесу под каждым кустом ей чудились звери, а на открытой местности было как-то спокойней.
Вчера ей пришлось самостоятельно добираться в Уфу. К большой радости, на вокзале в Уфе её встретила Даша, с короткой стрижкой, в тёмно-бордовом сарафане. Каждый раз она удивляла младшую сестрёнку новыми преображениями. Столица и учёба в техникуме повлияли на среднюю сестру вдохновляюще. Она из каких-то простых и дешёвых материалов сооружала невообразимые модели, которые выделяли её среди остальных сверстниц. В это раз на ней был сарафан, с весёлыми крылышками, сшитый по самой последней моде.
-Какая ты красивая! – не удержалась от восхищения Ася.
Она шла рядом с Дашей и ужасно гордилась ей. Ведь благодаря сестре- умелице и она одевалась красиво. Она уверенно шагала рядом с Дашей в синей юбочке с зашитыми складками и светлой блузочке- матроске, которые ей смастерила сестра.
-Не преувеличивай, - улыбнулась ей Даша. -У меня для тебя сюрприз.
-Какой?
-Увидишь.
– А мама тебе передала продукты. -верещала Ася. -А мы скоро переедем в Пешково. К нам приезжали дядя Володя и дядя Митрофан. Они говорят, что нам дом дадут каменный.
-Не может быть.
-Может-может. Я сама слышала их разговор.
Даша радовалась, что сестрёнка поступает учиться в Уфе. Теперь рядом с ней будет ещё одна родная душа. Сёстры прошлись по парку, подивились на памятник Салавата Юлаева.
Ася восторженно разглядывала большие красивые здания с колоннами, на сто процентов уверенная, что совсем скоро она будет учиться в столице, будет часто гулять по этим красивым местам. Она нисколько не сомневалась в своих способностях и возможностях. Техникум, который выбрала Ася, выпускал математиков-программистов.
Даша привела сестрёнку в свое общежитие, накормила супом, нарезала салат из свежих огурцов, которые привезла Ася из дома.
- А какой сюрприз ты мне хотела сделать?-напомнила Ася.
-Это тебе в техникум ходить. -Даша вытащила из шкафа отпаренный и выглаженный сарафан и приталенную по фигуре белую рубашечку в тонкую зелёную полосочку.
- Ура! Ура! Спасибо! Какой модный! С лямочками на спине и грудкой! Даже подкладочка есть!-Ася пощупала шёлковую светло-коричневую саржу.
– А рубашка мне в самый раз.
Вечером Даша проводила сестрёнку в общежитие математического техникума. Строгая вахтёрша выделила ключ абитуриентке. Но он ей не понадобился. Дверь комнаты, в которой уныло стояли три железные кровати, совсем не запиралась, лампочка тоже не горела. В полумраке Соловьёва, не раздеваясь, легла на голый матрас. В общежитии кипела жизнь, по коридору шастали без конца студенты, смеялись, кричали, разговаривали. Ася предусмотрительно придвинула к двери две кровати, соорудив баррикаду на случай неожиданного вторжения. Будто насмехаясь над ужасной обстановкой, из окна смотрела луна. Привычная к жизни в интернатском муравейнике, она даже уснула, но вскоре проснулась от оглушительного звона разбитого стекла. Рядом с её кроватью пролетел кирпич и на пол посыпались осколки. В слабом свете луны и света уличного фонаря, Ася увидела большую дыру в окне. Она, вытряхнув матрас, попробовала опять уснуть, но сон пропал. Из разбитого окна слышались голоса и смех подвыпившей компании. Ася укрылась вторым матрасом, но страх, что в окно опять пульнут чем-нибудь, не давал ей уснуть. Она не сомкнула глаз до самого утра.
Утром, перекусив, варёными домашними яичками и пирожками, она отправилась сдавать экзамен по математике. В аудитории сидели нарядные абитуриенты. Ася, вглядываясь в эти лица, гадала, кто из них бросил кирпич ей в комнату. Эти будущие математики в белых рубашках и галстуках могут так ругаться и так непристойно себя вести. И здесь ничем не лучше, чем в интернате. Так же ругаются и даже пьют. Мысли Соловьёвой всё время возвращались к вчерашней ночи, она никак не могла сосредоточиться на билетах. Ответив на два вопроса и решив задачу, она подсела к экзаменатору.
Лысоватый мужчина средних лет, пробежал глазами билет и сказал:
-Соловьева, отвечайте.
Соловьева бодро начала доказывать теорему о средней линии треугольника, но преподаватель оборвал её довольно грубо и велел отвечать на следующий вопрос.
Ася , увидев нетерпение недружелюбного математика, вдруг замолчала. В интернате все учителя разговаривали с ней вежливо, а тут какой-то злюка.
-Говорите, что у вас тут написано, -раздражённо повторил он.
Ася молчала.
-Если вы не знаете такой элементарной вещи, что вы вообще знаете?! Два.
-Как два? Я же всё знаю.
-Идите, Соловьева-идите. Не тратьте мое время. Придёте в следующем году.
Ася, не веря своим ушам, поплелась в приёмную комиссию забирать документы.
«Бедный Табрик Саматович», -думала Ася. –«Он в меня верил. А я двойку схватила». Ей было очень стыдно. Что она скажет маме. Если бы ей сказали, что отличнице и любимице математика влепят двойку, она бы не поверила. Пока она ехала на вечерней электричке, немного успокоилась, одновременно почувствовав облегчение, что ей не придётся возвращаться в это страшное общежитие с продавленными матрасами, поломанными дверями и разбитыми стёклами.
Завернув с большой дороги в деревню Ася, распрямила плечи. Здесь уже все свои. Бояться некого. Она колебалась, прежде чем постучать в дверь, но всё-таки тихонько постучала. Мама удивилась:
-Что случилось?
-Тройку получила, - на ходу соврала Ася. – С тройкой там делать нечего.
-Ну и хорошо. Будешь дома учиться.
На её удивление мама совершенно спокойно восприняла новость, и даже как будто обрадовалась, что младшая дочка вернулась домой.
Мама согрела ей суп, вытащила холодную отварную курицу, огурцы, налила молоко.
На следующий день младшая дочь за столом с подробностями рассказала всё ужасы той ночи перед экзаменом, но про двойку умолчала. Не хватило смелости признаться, что она двоечница. Она обязательно признается маме, но не сейчас. Когда-нибудь потом, когда хватит духу.
Предыдущая глава
ЧИТАТЬ С НАЧАЛА
ТЫ ЛУЧШЕ ВСЕХ (НАЧАЛО)
ВСЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ