Элеонора глянула на часы. Почти без пятнадцати шесть. До приезда Эдуарда чуть больше часа. Оглядев себя в зеркале, Эля успокоилась — чуть-чуть подправить макияж, сделать простую, но эффектную прическу — и красота-красота будет. Должна успеть.
В крайнем случае, Эдуард может и подождать немного. Поднимется к ней в квартиру и подождет. Он же не сам за рулем, с водителем ездит. Вот, водитель и будет внизу, в машине, ждать, а Эдуард к ней поднимется. Дочь не помешает. Закроется в своей комнате и будет сидеть там, пока они не уйдут. А, может, и после будет там сидеть. Этого Эля не знала и предугадать не могла. Впрочем, и не переживала по данному поводу. Захочет сидеть в комнате — пусть сидит.
Здравствуйте, дорогие читатели и подписчики канала «ДиНа»! Рассказ «Планы на "дичь". И на дочь» — это пятьдесят вторая часть рассказа про странную белую кошку Томасину.
Для тех, кто не знаком с Томасиной, но хочет познакомиться — ниже приведены ссылки на начало рассказа и на предыдущую часть.
Эля усмехнулась: Эдуард даже не подозревал о том, что у неё есть дочь. Вот сколько они с ним общаются? — уже около месяца, да. А Эдуарду даже и в голову не пришло, что у неё есть ребенок.
Хотя, что удивляться? — дочь, Геля, ведь не грудничок какой и даже не карапуз пяти-шести лет от роду. А вполне себе сознательная личность — десять лет как-никак. Сказали — сидеть тихо в комнате, раз к маме гости пришли — значит, будет сидеть в комнате. Тихо. И абсолютно не слышно. В такие моменты Эля и сама порой забывала, что у неё дочь дома — в комнате у Гели была тишина, а в других комнатах ничто и не напоминало об её присутствии.
Эдуард, Эдик… Она с ним познакомилась случайно. Смешно сказать — в продуктовом магазине. Что-то у неё выпало из рук, а он как раз рядом был. Поднял. Вот и познакомились.
Сначала он её в ресторан пригласил. В театры и на концерты ходили несколько раз. А сейчас уже и друг у друга на ночь остаются. В основном, конечно, у Эдуарда. Его дом и сравнивать нечего с её квартиркой.
— Эх, — Эля мечтательно вздохнула, — Какой дом!
Там и бассейн и на участке, и прямо в доме есть, и сауна. И домработница не одна. Целых две. Одна по дому убирает, а другая еду готовит. Садовник. Охранники. Камеры по всему периметру. Не дом, а сказка. Воплощение мечты о безбедной, роскошной и счастливой жизни.
Эля еще бы помечтала, представляя себя в этом доме хозяйкой — то, что Эдуард не женат, она была уверена на все сто процентов, была возможность, паспорт посмотрела — но сама себя вернула на грешную землю: не дело расслабляться, Эдуард скоро приедет, и надо быть во всеоружии — сногсшибательно красивой.
Она и дочь в лагерь специально отправляла: чтобы иметь возможность остаться у Эдуарда не на одну ночь, а на несколько дней. На два, на три для начала. Хотя бы. А то, ведь если она будет каждый раз к себе возвращаться, это на всякие мысли наводить будет. Почему это она не может остаться? Зачем ей домой надо? А вдруг у неё живность какая есть, которую кормить надо. Или, того хлеще — престарелые родственники, которые ухода требуют. Нет, нет и еще раз нет. Эля была не намерена выпускать дичь из рук. Эдуард уже был на крючке, она это чувствовала. Осталось совсем немного, чуть-чуть «поднажать», и всё — вальс Мендельсона будет звучать.
А дочь…, — иногда проскальзывала в сознании Эли мысль. И она тут же сама себе отвечала: Дочь… А что дочь? — вот сначала распишемся, тогда и про дочь можно будет сказать. В конце концов, Гелю можно будет и в какой-нибудь пансионат отправить. В хороший, естественно. Но интернатного типа. А что такого-то? — сейчас многие так делают.
Так что по поводу дочери Эля нисколько не переживала. Главное — это не упустить дичь. Окольцевать Эдика. А там уж…
А там уж она бы развернулась.
Геля, конечно, не знала, о чем думает её мама, какие планы строит в отношении неё, но кое о чем все-таки догадывалась. Десять лет это вам все-таки не пять. И даже не семь. В десять лет ребенок уже вполне себе отдает отчет об отношениях между мужчинами и женщинами. Пусть не во всех деталях, в общих чертах, но все же, ему уже не скажешь, что детей в капусте находят или что их аист приносит. Так что нового «папу» Геля не хотела. Категорически. У неё свой есть. Родной. Да и этот, мамин гость который, ей совсем не нравился. Она его, конечно, не видела, но голос-то слышала. И то, что он говорил, и как говорил — ей не нравилось.
Почему? — этого Геля объяснить бы не смогла. Просто не нравился. И всё тут.
Бывает ведь так, вроде и человек всем хорош, и выглядит привлекательно, а вот не нравится. И ни о какой симпатии даже речи идти не может. Не нравится. Неприятен. И общаться с ним не хочется. Вот и Геле не хотелось общаться с маминым новым другом. И видеть его не хотелось.
Поэтому, как только она услышала, что её мама стала разговаривать по телефону с Эдиком — тут же отправила папе сообщение по Вайберу, что её хотят отправить в какой-то лагерь. Папа же ей новый смартфон купил. Специально для связи с ним. Чтобы мама не узнала и не заподозрила, что она с ним общается.
Почему-то маме очень не нравилось, когда она с папой общается. Стоило только Геле представить, что было бы, если бы она сообщение папе отправила с другого смартфона, с того, который её, типа личный, с того, который мама постоянно проверяет, она тут же вздрогнула. Нет, мама её и пальцем бы даже не задела. Но наказание последовало бы однозначно.
— Никаких игр, слышишь меня! И никаких прогулок. Сначала отработаешь правильные движения. Девочка — это будущая женщина. А ты? — сутулишься, руки в карманы засовываешь. Улыбайся, улыбайся! Кому нужна твоя хмурая физиономия? Голову прямо держи, подбородок выше. Давай, давай.
И дальше следовал когда час, когда два отработки движений. Словно на подиуме.
Её мама в свое время очень хотела моделью стать. Геля об этом знала. Мама ей показывала фотографии. Красивые. И мама там красивая. Улыбается.
Но, не вышло. Как сама мама об этом говорит, — Угораздило меня в твоего отца влюбиться. Рестораны, цветы, кофе в постель. Свадьба… А потом… А потом ты родилась. Какая уж тут карьера? Он-то мне что обещал? — а на деле…
«Что на деле», — мама никогда не уточняла.
Когда родители только развелись, Геля как-то услышала, как одна из маминых подруг говорила, что, да, они все такие: сначала обещают звезду с неба, а потом… Потом с пеленками возиться приходится. И всё — прощай красота. И молодость — тоже.
На тот момент Геля фразу маминой подруги не очень поняла — какая такая «звезда», и почему, «прощай красота»? Не поняла, но запомнила. А сейчас, став постарше, всё больше и больше склонялась к тому, что это именно она стала причиной того, что у мамы не получилось стать моделью. И мама винит её за это. Потому и наказывает.
На часах было почти семь. Геля прошла в свою комнату и закрыла дверь. Скоро придет мамин «гость», Эдуард, и мама не хочет, чтобы он видел Гелю, поэтому ей надо сидеть тихо-тихо. Впрочем, и сама Геля не горела желанием видеть Эдуарда. Вот совсем и никак.
Продолжение — «А она что? Говорящая?» — см. ссылку ниже.