И, хоть Ванька и стояла рядом, но из разговора двух правоохранителей ничего не поняла: помощник следователя отвечал сухо и четко, и в основном — «Да», «Нет», «Так точно», «Есть!». Что тут поймешь?
Ничего не прояснил и дальнейший разговор с этим самым Александром Николаевичем, на её вопросы помощник следователя отвечал либо очень уклончиво, либо просто говорил: «Тайна следствия». Зато её саму вопросами засыпал. Но все они были из серии: нет ли у неё врагов, кого она подозревает, кому она могла перейти дорогу, кто на неё мог затаить обиду и прочее.
Здравствуйте, дорогие читатели и подписчики канала «ДиНа»!
Данный рассказ — это 11-я часть из серии «Дурная кровь». Ниже ссылки на начало и на предыдущую часть.
А кто на неё мог затаить обиду? — приемная мать, естественно. Её Ванесса и назвала первой. И про проклятия её вспомнила. А по работе… — ну, не было такого, чтобы она кому-то так конкретно дорогу перешла, что её хотели бы со свету сжить. Не было в её «послужном списке» такого. Конкурсы — да, выигрывала. Выгодные заказы — да, получала. Но, это же… — ну, не верилось Ваньке, что кто-то из-за проигранного конкурса будет её травить. Вот сорвать поставки тканей, отправить фуру куда-нибудь не туда, испортить коллекцию — это да, это возможно. Но травить? — нет.
Однако, Ванессе пришлось и всех завистников вспомнить. Да и не только их. И тех, кого уволила (справедливо — но, могли ведь обидеться? — могли), и тех, кому от ворот поворот дала. И по работе, и в личной жизни. Таких немного было, но, все-таки, были.
Вот уж что умел делать Александр Николаевич, так это задавать вопросы, вести разговор и направлять его в нужное русло. И, когда он ушел, Ванька еще, наверно, минут десять-пятнадцать сидела и соображала, как так она умудрилась выложить все практически незнакомому человеку, причем в мельчайших деталях. И даже то, что, казалось бы, давно уже забыла.
— Ну, что Матильда, надо со стола убирать. Я его и чаем напоила, и все рассказала. Кошмар! — первый раз вижу человека, а общалась так, словно давно и хорошо знаю. Ужас! Расслабилась. Вот оно что значит болеть, сразу форму потеряла.
Кошка насмешливо фыркнула.
— Что смеешься? Не согласна? Ну, не знаю… Я ведь раньше так только с бабушкой Серафимой могла поговорить… А тут с абсолютно незнакомым, посторонним человеком разговорилась. Нельзя так.
Кошка молчала, но в глазах её так и читалось: а что нельзя-то, если человек хороший?
Хороший же человек, Александр Николаевич, шел в это время по улице и думал, как бы помочь девушке, вычислить побыстрее этого отравителя, чтобы…
Да чтобы за её жизнь не переживать! Не бояться, что кто-то её под машину толкнет, кирпич на голову сбросит или в темном переулке прирежет.
И начать Александр решил с приемной семейки Ванессы, с той, в которой девушка жила, пока с Серафимой Ивановной не встретилась.
Там ведь еще те упыри: мало того, что лишились пособия и бесплатной рабочей силы, так сейчас еще и вовсю завидуют, что их «дочери» квартира досталась. Вполне могли и на преступление пойти.
И невдомек было молодому человеку, что даже поймай он отравителя, вот прямо сейчас, сию минуту, опасности-то останутся — и кирпич может на голову запросто упасть, и поскользнуться можно неудачно, и… — да много что может произойти, и не потому, что это кто-то подстроил, а просто потому, что вышло так. Случайность. Жизнь.
Ванесса о думах и мыслях молодого человека не догадывалась. Убрав со стола, постаралась свои собственные мысли отодвинуть куда подальше, отложить на потом, и занялась делом — как раз поступил заказ на серию нарядов для костюмированного бала. Эпохи времен Тутанхамона. Шендиты и сусхи для мужчин, калазирисы — для женщин.
***
📌Справка: шендит — набедренная повязка; сусх — одежда фараонов, состояла из рубашки и синдона, который драпировался вокруг бедер; калазирис — сарафан на бретельках длиной от груди до лодыжек.
***
Понятно, что всё это надо было сделать максимально похожим на одежду древних египтян, но при этом учесть и требования современности: иными словами, чтобы выглядело как тот же самый сусх или калазирис, но застегивалось при помощи обычных и удобных застежек. Чтобы можно было легко надеть и легко снять. А не ломать голову, как это правильно намотать, замотать и задрапировать.
Вот только, как ни старалась Ванесса, ни калазирисы, ни сусхи у неё не получались — рука на автомате рисовала что-то гораздо ближе к современности, а вовсе не к Древнему Египту.
Под конец, плюнув на всякие сусхи, Ванесса решила нарисовать то, что рисуется. Может, после этого дело пойдет?
Карандаш в руке так и скользил по бумаге, будто и не надо думать, как и что нарисовать, какую линию куда провести, будто сам собой рисовал.
Через пять минут на бумаге появился портрет вполне себе современного человека. Ну, ладно, ладно, не совсем современного, сейчас такого разве что в фильме увидишь, но, в любом случае не древний египтянин это был точно.
Черты лица… — ну, есть что-то такое восточное немного, но, возможно, это только потому, что рисунок черно-белый. А если… — и Ванесса тут же отсканировала рисунок, да подредактировала его в фотошопе, сделала цветным. Получившийся результат её обескуражил. С экрана монитора на неё смотрел Константин. Тот самый, который ей тогда привиделся. Вполне себе живой и здоровый был, однако… Ванька сморгнула. Отвела взгляд от монитора, посмотрела по сторонам и снова — вернулась к монитору. Нет, не обман зрения. Рисунок очень и очень напоминал того самого Константина. Из видений. И еще кого-то очень напоминал.
Ванька и так и этак меняла настройки, что-то перерисовывала, дополняла, убирала, меняла цвет глаз, волос — все хотела понять, кого же ей этот Константин, как она уже окрестила рисунок, еще напоминает.
— Не может быть…
Ванька еще минут пять, наверно, смотрела на монитор, потом сорвалась и побежала в другую комнату, за альбомом. Пролистала аж целых два раза. Не нашла того, что искала.
— Но где-то же я его видела? — точно помню, что видела!
И убежала за другим альбомом.
Зрительная память у девушки была отличной, так что уж если она видела кого-то или что-то, то при необходимости и вспоминала легко, и нарисовать запросто могла.
В третьем по счету альбому нашлось то, что она искала. Портрет мужчины был практически один в один с тем, что она нарисовала. Только мужчина был постарше.
А под фотографией было написано: Константин Николаевич Орлов-Смоленский.
Ванесса достала смартфон, щелкнула камерой, получившийся снимок тут же перекинула на комп.
Глаза могли обмануться, но техника — вряд ли. И она говорила, что тот, кого нарисовала Ванька, и тот, чей портрет она нашла в альбоме — одно и тоже лицо. Один и тот же человек. Да и имя у них было одинаковое: Константин.
— Не может быть…
Продолжение — Дурная кровь. «Свеча горела на столе, свеча горела...» — см. ссылку ниже.