Смерть Александры Григорьевны Муравьёвой, как ни дико это звучит, помогла декабристам: Николай I дал разрешение ссыльным выходить из острога и ежедневно посещать жён дома. Однако при этом Никите Муравьеву было приказано вернуться обратно в тюрьму. И тогда комендант Лепарский, без разрешения свыше, позволил ему жить с трёхлетней дочерью (недаром этого человека все декабристы и их близкие всегда вспоминали с благодарностью и уважением). А во время его работы в руднике девочку по очереди нянчили все жёны декабристов, так что она стала дочерью всех любивших её мать.
В конце 1835 года истёк срок каторги Никиты Муравьёва, и он уехал на поселение. Я не очень люблю приводить цитаты из художественных произведений, но здесь не могу не вспомнить сцену из романа М.Марич «Северное сияние»:
«Накануне отъезда из Петровского завода он срезал с клумб своего сада все цветы, отнёс их с вечеpa на могилу жены и, положив голову на могильный холм, оставался так всю ночь.
Утром Волконская подошла к нему вместе с его пятилетней дочерью Нонушкой [на самом деле ей было семь лет].
Девочка осторожно дотронулась до отцовского плеча:
— Пойдёмте домой, папенька! Вы, наверно, вовсе про меня забыли вчера. Я и спала у тети Маши, — она кивнула на Марью Николаевну, которая опустилась на колени перед могилой подруги. — Ну же, вставайте, папенька, вставайте! — тянула Нона отца за рукав.
Никита поцеловал белый мраморный крест и могилу, потом взял дочь на руки и, не оглядываясь, пошел с кладбища. Девочка обвила его шею тёплыми руками и, прежде чем поцеловать, смахнула с его губ приставшие к ним комочки земли».
Муравьёвы поселились в селе Урик под Иркутском. Через 50 лет Софья Никитична записала воспоминания об отце (к сожалению, сохранились лишь отрывки), где его облик встаёт достаточно ясно: мы видим любящего сына («Он сломал себя ключицу, упав с лошади, которая споткнулась, возвращаясь от кн. Мар. Ник. Волконской (которая была именинница) из Усть-Куды. Не желая огорчить престарелую свою мать, которую он обожал, он скрыл от неё этот случай и продолжал писать ей как ни в чем не бывало каждую почту, причём в первый раз с ним сделался обморок») и человека, чуждого сословных предрассудков («Помню, как он на меня рассердился за то, что я не встала, чтобы отвечать на поклон хозяину нашему 70-летнему крестьянину Дм. Водохлёбову. Я была девочкою 8 лет и сидя ему поклонилась вполуборот», «Помню я, как однажды какой-то заезжий чиновник после обеда у нас закричал в беседке: ''Человек, подай трубку'' и Семён [единственный слуга у Муравьёвых] не тронулся с места, к великому его негодованию. Отец спокойно сказал: ‘’Семён, подай, пожалуйста, трубку'' что сию минуту и было исполнено. Потом, обратясь к гостю, сказал: ''Что ж делать, он уже так привык, может быть и немного избалован моим обращением’’»).
В дом была взята немка-гувернантка, которая принесла немало неприятностей: по семейным рассказам, «эта особа влюбилась в Никиту Михайловича и всячески старалась привлечь его внимание, надеясь, что он в конце концов на ней женится. Но тот даже не замечал ни её, ни её проделок, всецело поглощённый своим горем, и она всю досаду и злобу за свои неудачи вымещала» на девочке, всячески её тираня… Нонушка прятала свои слёзы от отца, но тот, в конце концов всё понял, и с гувернанткой расстались.
В Урике Муравьёев и скончался 28-го апреля 1843 года, в 48 лет.
Нонушке, которой исполнилось 14 лет, было разрешено вернуться в европейскую Россию, где она увиделась с любящей бабушкой Екатериной Фёдоровной и сёстрами Екатериной и Елизаветой (увы, Екатерина была душевно больна, а Елизавета умерла через год). Девочка была помещена в женский Екатерининский институт под фамилией Никитина. Хорошо известна произошедшая с ней история.
Императрица Александра Фёдоровна, жена Николая I, была покровительницей института. Однажды она приехала туда. Все воспитанницы, по существующей традиции, называли её «maman». Все, кроме «воспитанницы Никитиной», которая обратилась к ней «madame», а на вопрос о причине этого ответила: «У меня только одна мама. Она умерла и похоронена в Сибири».
В 1848 году Нонушка вышла замуж за своего дальнего родственника, племянника братьев-декабристов Муравьёвых-Апостолов, Михаила Илларионовича Бибикова. Из её детей выжил только сын Михаил, от которого было четверо внуков (одна из внучек вышла замуж за внука А.М.Горчакова). Потомки Никиты Муравьёва живут за границей.
Последние десятилетия своей жизни (она умерла в 1892 году) Софья Никитична прожила в Москве. Вспоминает её внучка А.М.Бибикова: «Дом бабушки, Софьи Никитичны Бибиковой был настоящим музеем, и особая прелесть этого музея была в том, что у него была душа, что все эти картины и миниатюры, старинная тяжелая мебель и огромные молчаливые и таинственные книжные шкафы, точно скрывавшие в себе невысказанные истории, мраморный бюст прадеда, декабриста Никиты Михайловича Муравьева,— всё это жило, всё было полно воспоминаний... Среди всех этих немых свидетелей прошлого сидела бабушка, Софья Никитична, «в своём неизменно чёрном простом платье, с крупными морщинами на характерном лице, с белыми, как серебро, волосами. От всего её облика веяло необычайной благородной красотой...».
Брат Никиты Александр был осуждён по 4-му разряду и приговорён к 12-летней каторге, которую отбывал вместе с братом. По указу от 8 ноября 1832 он подлежал освобождению от каторжной работы, но попросил разрешения оставаться в Петровском заводе до окончания срока работ Никиты, при этом было указано, что Александр Муравьёв как добровольно отказавшийся от дарованной ему высочайшей милости, «неминуемо должен подвергнуться и всем тем правилам, коим подлежат находящиеся в Петровском заводе государственные преступники, т. е. оставаться в том же положении, в котором был до состояния всемилостивейшего указа о назначении его на поселение». Никита Муравьёв был освобождён от каторжных работ в ознаменование десятилетия императорства Николая I, а об Александре при этом забыли (его судьбу определили лишь через ещё несколько месяцев). На поселение был переведён тоже вместе с братом, в Урик.
Александр Михайлович был женат с 1839 года на Жозефине Адамовне Бракман, племяннице гувернантки Нонушки. Брак, видимо, был счастливым, у них было шестеро детей (правда, двое из них умерли). Позднее Муравьёвы взяли на воспитание двухлетнюю сироту Лизу Кронер. Александр писал Нонушке: «Это очень красивая малышка двух лет, которую мы очень любим; её родители, отец и мать, умерли в течение месяца… Ребёнок остался сиротой. Мы с женой сказали себе: где четверо сыты, тут и пятый будет сыт, и, таким образом, вместо четырёх детей у нас теперь пятеро».
Затем Александр жил в Тобольске, где служил и занимался благотворительностью. Во время эпидемии он пожертвовал городу 430 рублей серебром «на пользу бедных, поражённых холерою», был учредителем фонда в пользу «бедных больных и остающихся после умерших вдов и сирот». А в начале 1850-х Александр Муравьёв участвовал в организации первого в Тобольске общедоступного женского учебного заведения — девичьего приходского училища, преобразованного позже в Мариинскую женскую школу. Ему были поручены обязанности казначея и эконома. На его личные средства был куплен для занятий каменный дом, содержался учитель и надзирательница.
В сентябре 1853 года Александр Муравьёв получил разрешение вернуться в Европейскую Россию, но воспользоваться им не успел, так как умер 24 ноября 1853 года в Тобольске, где и был похоронен.
К сожалению, судьбу потомков Александра проследить трудно, так как большинство их, по-видимому, оказались за границей ещё до революции. Его вдова, вышедшая в 1856 году вторично замуж, после развода уехала в Швейцарию, а умерла во Флоренции. Известно, что сын Михаил был ялтинским уездным предводителем дворянства, а внучка передала в библиотеку Тифлисского университета мемуары деда на французском языке «Мой журнал».
И, наконец, о душе семьи Муравьёвых - бабушке Екатерине Фёдоровне.
Не дай Бог кому-нибудь повторить её судьбу! Оставшись вдовой в 36 лет, она воспитала двоих сыновей – и потеряла их, отправленных на каторгу. После отъезда в Сибирь А.Г.Муравьёвой она взяла на себя заботы по воспитанию трех малолетних внуков – один из них вскоре умер, другая психически заболела, третья умерла в 18 лет… Получила известия о смерти двух родившихся в Сибири внучек, любимой невестки, а затем и старшего сына… А.М.Бибикова писала со слов бабушки о ней: «Она чуть с ума не сошла от горя и целые дни и ночи молилась. От долгого стояния на коленях у неё на них образовались мозоли, так что она не могла ходить и совершенно ослепла от слёз».
И при всём этом она находила в себе силы помогать не только своим детям и внукам, но и вообще всем, которых считала «осуждёнными за правду», не боясь ни царя, ни высших чиновников империи. И возмущалась, когда этого не делали другие. Известна её записка старухе Анненковой: «Сударыня, я получила письмо от моей невестки, в котором она пишет, что сын Ваш во всем нуждается, и я думаю, что мой долг довести это до Вашего сведения». Её дом стал центром помощи всем декабристам.
Е.Ф.Муравьёва умерла 21 апреля 1848 года. Незадолго до своей смерти она решила отпустить из крепостной неволи своих крестьян. Сохранилось её прошение императору: «Желая ещё при жизни моей упрочить благосостояние своих дворовых людей и принадлежащих мне крестьян Нижегородской губернии Семёновской округи по селу Мухину с прочими девятнадцатью деревнями... я дала позволение вступить в звание свободных хлебопашцев на условиях, изъяснённых в прилагаемой доверенности...».
Для интересующихся семьёй Чернышёвых (родных А.Г.Муравьёвой) – моя следующая статья. Голосуйте и подписывайтесь на мой канал!
«Карта» статей на эту тему здесь
Навигатор по всему каналу здесь