-Ромка, мы тебя лю-юбим, - дурашливыми голосами орали в трубку Ленка и Светка.
За час уже так накидаться, это надо уметь. Впрочем, им и всегда немного надо было для веселья. Дури-то своей хватает. Они, похоже, решили держать его в курсе насчёт того, что там у них происходит.
Час назад встретились возле технаря, позвонили ему: «Ну, ты точно нет?» - «Да не могу я, в рейсе». – «Ну, ладно, ровной дороги, или как там, по-вашему, по-дальнобойному, говорят?» - «И вам счастливо погулять. Привет всем!»
Потом кто-то (Тимур, скорее всего) достал бутылку шампанского и шоколадку, «чтоб не так скучно было ждать опаздывающих», и они уже час толклись возле родных стен, хохоча и обсуждая, в какое же кафе поехать. Заранее что-то организовать у их взбалмошной группы не получалось никогда.
Роман отключился, и тоска снова заползла в его душу. Чёрт! Он двинул ногой по колесу, но фуре было наплевать на его чувства. Неделю назад, когда староста позвонила и пригласила, не особо надеясь, но «так-положено-звать-всех», он легко отказался, мотивируя, как обычно, мол, далеко ехать, 500 км, сама понимаешь, да и в рейс. А сейчас, когда услышал родные весёлые голоса, что-то прям защемило – так захотелось к ним, хоть не бухать, а так, на полчасика заглянуть. Посмотреть, кто как изменился. Эх! Ромка выкинул сигарету и полез в кабину.
Как назло и рейс ещё оказался в этом же направлении. Был бы на север, так и не думал бы. А так… Если на следующем повороте свернуть на запад, сделать небольшой крюк… часа за полтора можно домчать, если ходу прибавить.
-Да нет, нет, не придумывай, - включился разумный голос. – Так нельзя.
-А почему, собственно? – позволил он себе чуть расслабиться, и воспоминания тут же нахлынули на него яркой волной. Вот они с Андрюхой бегут за последней электричкой, потому что так не хотелось уходить с речки. Вот все сидят друг у друга на коленках тесной кучкой и подпевают, а он играет на гитаре… Сто лет уж не играл – некому. Вот он танцует с Наташкой медляк, и наконец-то решается её поцеловать. Ах, Наташка…
-Ну, почему нет-то? – мысли побежали в одном направлении, и аргументов «против» оставалось всё меньше.
-Да ты же грязный весь.
-Ну и что, к родителям заскочу, душ быстро приму, а одежда есть, мамка погладит. Удивятся, конечно, но и обрадуются. Потом вечером к ним ещё зайду.
-А задержка?
-Ну что там, первый раз, что ли? Я ж ненадолго. Час посижу, да и поеду. Да и что – работа? Работа, работа. Никакого авантюризма. Работа всё время, а встреча следующая только, может, через десять лет случится.
В общем, к нужному повороту он был настроен весьма решительно, и в этот раз порадовался, что ездит без напарника. Тяжелее, да, в некоторых моментах, но зато – вот, свобода.
По знакомой лестнице на четвёртый этаж он взлетел. Ключ у него был, но он решил позвонить. Мама не спеша открыла.
-Ромка? Откуда ты взялся?
-Привет, мам. Да встреча выпускников у нас, - он на ходу скидывал одежду, включал воду и объяснял. – Дай, думаю, заеду на часок, давно ребят не видел.
-А, понятно, что за спешка, - другая бы мать, может и обиделась, что к родителям на минутку, а к ребятам на часок, но его родительница всю жизнь была мировой. – Есть ты, похоже, не будешь.
-Не, мам, там поем. Некогда. Ты мне не погладишь чего-нибудь поприличнее? Отца нет?
-Да всё глаженое, в шкафу висит. Если не потолстел только. Да нет, не потолстел. Отец на работе.
Душ занял пять минут. Причёска – две секунды. Это девчонкам неделю надо готовиться, а нам, красавцам, и так отлично. Мать, опёршись на дверной косяк, любовалась сыном, пока он застёгивал рубашку. Под тридцать уже, а стройный, мускулистый. Залысины небольшие появились, а так ничего, вполне. Жених на выданье. Его жену, Настю, она видела за пять лет пять раз, и так и не составила о ней определённого мнения – молчаливая какая-то, невзрачная. Мышь серая. И детей нет. Ну, да их дело.
-Гитару-то не возьмёшь? – с улыбкой спросила она.
-Да, надо бы, да тащить неохота, - оценил он её юмор. – Ну, пока, мам.
-Это ты и пить не будешь?
-Нет, конечно, я ж за рулём.
-Ну, пока, пока.
Позвонив Ленке, уточнить, в каком кафе они всё-таки «приземлились», он услышал в трубке:
-Сюрприз! Рома всё-таки решил к нам присоединиться! – и взрыв радостных воплей: «О!», «Ура!», «Наконец-то!» и перекрывающий всех голос Санька: «Скажи, пусть ящик водки привезёт!»
-Правда, Лен, привезти что-нибудь? Я куплю по дороге.
-Да хватит тебе, Ром! Тут всё есть. Себя привези. И побыстрее! – староста любила «включать командира», но никто её не боялся.
Ехать было недалеко. Четыре остановки на автобусе, и он передумал вызывать такси. Смотря в заднее стекло и наблюдая тот же вид, что и десять лет назад каждое утро, он всё больше утопал во времени. На душе было тепло-тепло. Где ещё его встретят такими радостными криками?
-О! Вот и он!
-Собственной персоной!
-Соизволил-таки! – он едва успевал пожимать кучу протянутых рук и целовать кучу подставленных щёк.
-Лысоват, лысоват! – Санёк бесцеремонно пошебуршил Ромкин «ёжик».
-А сам-то! – волос на темени самого Санька оставалось в сто раз меньше, но это не мешало ему критиковать всех окружающих.
Шумной толпой они ввалились в кафе. Посетителей, кроме их балагана, в зале не было. Разбежались, наверное.
За столиком сидело ещё несколько человек, и вопль повторился. Но он сказал: «Привет!», глядя в глаза только одному человеку. Наташка вертела в руке бокал вина и смущённо улыбалась.
-Хороша, да? – Санёк хлопнул его по спине. – И не полысела, заметь!
-Так, Роман, ты что пьёшь? – включился хозяйственный Женёк, - дайте стакан Ромычу.
-Да не, я не буду, - он понял, что отказаться будет не так просто. – Я, вообще-то, в рейсе, к вам так, по дороге заглянул.
-У-у, всё, мы обиделись.
-Рома, мы тебя не узнаём. Север тебя испортил!
-Заморозил!
-Отморозил!
-А чё, чё отморозил? Ром, чё ты там отморозил? – он сначала пытался отвечать, какой там север, всего 500 километров, но потом махнул рукой и заулыбался этой какофонии.
-Ладно уж, пей сок и рассказывай! – распорядился Женя. – Все остальные уже всё рассказали.
-Да что там рассказывать-то. Отслужил, женился, работаю вот.
-А дети? Семеро по лавкам?
-Детей нет пока. Но мы над этим работаем. – За пять минут он «поймал» эту особенную атмосферу, которая всегда присутствовала у них на пьянках – переброс шуточками, на которые никто никогда не обижался, и избегание серьёзных тем. Нет, потом серьёзные темы возникнут, когда пацаны – мужики теперь уж, да – будут курить на крыльце, но не за столом. Сейчас он чувствовал себя весёлым, остроумным и слегка пьяным. Надышали на него. Или просто мозг подстроился под общий настрой.
Все болтали, наливали, выходили курить и возвращались. Он попытался отдать кому-нибудь деньги за общий стол, но все просто отмахнулись. Он забыл о времени, и очнулся только от звонка жены. Блин, ей-то он ничего так и не сказал. Впрочем, точно по времени он не приезжал никогда. Говорить или нет? Она ничего не скажет, он уверен, но… говорить почему-то не хочется. «Потом скажу, когда приеду», - думал он, быстро выходя подальше от музыки.
-Сломался, да. Да нет, ерунда. Пару часов, я думаю, не больше. Ну, давай, – он оглянулся. Наташка вышла подышать и, улыбаясь, смотрела на него.
-Ну, а ты как? – он слегка охрип, и чтобы скрыть смущение, закурил. – А то сегодня только я о себе рассказываю.
-Да, как… Ничего особо интересного. Сын в школу пошёл. С мужем развелась в том году.
-А что так?
-Да, надоело. Никуда не вытащишь, ничего ему не интересно. Только телек смотреть, да пиво пить.
-А ребёнок как же?
-Да так… Может, не будем об этом? – она перевела разговор на другую тему, но он почти не слушал. Наташка, вот она, стояла рядом, со своей такой знакомой улыбкой и хитринкой в глазах, которая тогда сводила его с ума. Они не встречались толком – так, целовались на общих праздниках, да ездили компанией на речку. Ну а что, жениться было в 18 лет? После технаря он пошёл в армию, а после возвращения – на первой встрече – она была уже замужем и беременна на пятом месяце, так что щебетала с девчонками только на эту тему. Он и не страдал никогда по этому поводу, только сейчас вот, приплющило.
Они вернулись в зал под звуки начинающегося медляка. Кажется, это был «Scorpions». Ничего не оставалось, как одними губами прошептать: «Потанцуем?» и утонуть в её дымчатых глазах.
Он не уехал ни через час, ни через два. На третьем танце он всё-таки решился и поцеловал её. Она ответила естественно, как тогда, и он окончательно провалился во времени. Правда, Наташка тут же спохватилась:
-Ой. Ты же женат.
-Я уже развожусь, - сказал он первое, что пришло в голову.
-Врёшь? – её хитрые глаза заулыбались.
-И женюсь на тебе, - продолжил он вполне серьёзно. – Хочешь?
-Ты разведись сначала, - засмеялась она. – Быстрый какой!
Он прекрасно видел, что Ирка с Танькой перешёптываются, глядя на них, а у Санька на языке вертится очередная колкость, но ему было всё равно. Он был дома. Десять лет исчезли без следа.
Наташка поняла, что без неё он не уйдёт, и сама вытащила его пораньше.
-Ты же сказал, что ты опаздываешь уже намного, ругаться будут. И жена ждёт, волнуется.
Ромка только смеялся на такую заботу. О его жене, которой она никогда не видела. О работе, на которую он устроился просто потому, что хотел поменьше скучать дома – теперь он ясно это осознал.
-Да чёрт с ней, с работой, - они брели по вечернему городу, и ему было хорошо, как никогда. – Всё равно увольняться.
-Ром, ты чё несёшь-то? Вроде не пил, - заглянула ему в лицо Наташка. – Или тебе подмешали?
-Подмешали, ага. Ты подмешала, - он хотел сказать что-нибудь романтичное, но все слова оказались фальшивы. Поэтому он просто сгрёб её в охапку. Она не сопротивлялась.
-Что, неужели в гости не позовёшь? – они дошли до её квартиры, и оба не знали, что дальше.
-Нет, Ром. Наверное, всё-таки нет. Потом сам жалеть будешь…
-Не буду.
-Будешь. Перед женой оправдываться. Пока ничего не случилось, оно как-то легче.
-Не буду я оправдываться. Сказал же, разведусь.
Она быстро взглянула на него. С надеждой? Или ему показалось?
-Это ты сейчас так думаешь. А утром приедешь, и всё по-старому. Ладно, пока.
-Подожди, - он пытался подобрать правильные слова, но они ускользали, как угри. – Ну, ты только замуж пока не выходи, ладно? – в шутливом тоне всегда как-то проще.
-Ладно, - заулыбалась она, - три дня подожду. Пока! – она чмокнула его в нос и упорхнула.
-Пока, - сказал он двери, оторвался от стены и пошёл вниз.
Сначала он гнал машину на максималке. Эйфория окутывала его. Всё случилось правильно, не зря он свернул с утра на повороте. Решение было принято. Но решение ещё нужно претворить в жизнь. Он пропустил четыре звонка от жены, не желая врать перед столь важным разговором. Детали, заботы и необходимые дела постепенно развеяли радостный туман, оставив лишь тёплое чувство внутри. «Справимся, Ромыч», - сказал он себе. Он мчался сквозь ночь, и мечтал, чтобы тяжёлое утро подольше не наступало.
***
Такая вот рождественская история.)
***