Литгазета.Ru

«НОЧЬ, УЛИЦА, ФОНАРЬ…» ТА САМАЯ АПТЕКА Летняя поездка в Петербург проходила под девизом «По писательским местам». Мы посетили квартиру Пушкина на Мойке, музей Ахматовой в Фонтанном Доме, музей-квартиру Блока на улице Декабристов. Больше просто не успели. Петербург — город писателей. Здесь и месяца не хватит, чтобы обойти все литературные достопримечательности. Одно из «открытий» поездки: оказывается, аптека из стихотворения Блока «Ночь, улица, фонарь, аптека…» — не выдумана, а вполне реальна, более того, она сохранилась до наших дней. Литературоведы уверены, в 1912 году поэт писал именно об аптеке на Офицерской улице (ныне Декабристов), дом 27. Мы протопали несколько кварталов от блоковской квартиры до Крюкова канала, чтобы убедиться, что упомянутая в стихотворении «ледяная рябь канала» — это про него. Легендарная аптека, правда, была на ремонте. И ещё забавная деталь: в начале двадцатого века хозяином заведения был аптекарь по фамилии Мандельштам, впрочем, никакого отношения к Осипу Эмильевичу он не имел, просто однофамилец.

ЮРКА Сколько мне тогда было? Лет восемь-десять. Счастливый время, безмятежное детство. Жили мы на окраине города, в обычной «хрущёвке». Напротив нашего — окна в окна — стоял точно такой же дом-близнец. Вдоль подъездов тянулись узкие асфальтовые дорожки, а карманы для машин — о ужас! — были даже не предусмотрены. Одним словом, обычный двор в спальном районе. Хотя... По нашим дворовым дорожкам с крышкой от банки в руках (типа это руль) бегал Юрка, местный дурачок. — Би-би! — кричал он случайным прохожим. Прохожие расступались, провожая худого, как палка, долговязого мужика недоуменными взглядами. Юрка представлял себя водителем троллейбуса. Дворовые дети цеплялись за его куртку: — Юра, довези до следующего подъезда. — Нет! — категорично отвечал «водитель». — В парк! Он всегда ездил в парк, другого маршрута не знал. Видимо, в закоулках сумеречного сознания троллейбусный парк рисовался ему самым идеальным местом на земле, этаким скандинавским Хюгге. Мы спокойно относились к Юрке. Ну бегает мужик с крышкой по двору, подумаешь. Все уже привыкли. За Юркой приглядывала его бабушка — маленькая, сухонькая. А как не приглядывать? Не дай бог, обидит кто больного внука. Однажды в наш двор забрели пацаны с соседнего микрорайона. — Оба-на! — сказал самый старший из них, показывая на Юрку пальцем, — смотрите: чудик! Пацаны заржали. Самый смелый бросил в Юрку камень. «Троллейбус» остановился. — Нет! — крикнул «водитель». Приятели стали искать под ногами, чем бы ещё запустить в странного мужика. — Что вы делаете, ироды? — закричала бабушка. Вообще-то Юрка был спокойный. Если его не трогали, он часами ездил по своему маршруту. Но когда полетел град камней, он озверел. Подобрав палку, ринулся на чужаков. Я не знаю как так получилось, но спецбригада приехала быстро. Видимо кто-то увидел в окно неприятную сцену и позвонил по нужному телефону. Это-то пацанов и спасло. Юрку скрутили. Забрали с собой. В двор он больше не вернулся. А вскоре не стало и его бабушки.  Фото: архив СО РАН.

ФОРМУЛА РЭЯ БРЭДБЕРИ  Рэй Брэдбери считал, что писателю следует писать по одному рассказу в неделю, дабы не терять навык. К тому же, создать подряд пятьдесят два плохих рассказа невозможно, обязательно среди них будут приличные тексты. Писатель Александр Субботин развил мысль американского фантаста, и стал писать по два рассказа в неделю. Каждые вторник и пятницу он публикует в соцсетях литературные миниатюры на актуальные темы. Высмеивает лицемерие Запада и враньё российских либерал-предателей. Из-за политической направленности текстов издательский сервис «Ридеро» отказался публиковать сборник рассказов Субботина на своей платформе. Александр ответил: — Фи-и-и… Делов-то! И опубликовал сборник «Формат» на портале «Литрес». … Я подписан на него в телеграм. Гротеск, сатира, карикатурные персонажи, сочный язык — это всё Субботин. В комментариях писателя называют новым Булгаковым. Или Зощенко. Я не буду столь восторженным. Формула Брэдбери работает и в обратную сторону: создать подряд пятьдесят два шедевра невозможно. Но за один рассказ я бы вручил Александру Ленинскую (Сталинскую, Путинскую) премию по литературе — за «Мосинку». Мосинка — это не только русская трёхлинейная винтовка Мосина образца 1891 года, это ещё прозвище главного героя. «Мосинка» — это рассказ о том, что происходило на Донбассе в годы Великой Отечественной войны и о том, что происходит сейчас. Сильный рассказ.

СНЫ ГЕРМАНА ГЕССЕ В кабинете доктора Йозефа Ланга царил полумрак. Одна половина окна была задрапирована плотными шторами, света второй половины, впрочем, вполне хватало, чтобы выхватить из темноты стол самого доктора, а также кресло напротив, в котором сидел худого телосложения пациент в тёмном костюме и белой рубашке, застёгнутой на верхнюю пуговицу. Мужчина нервничал, не зная чем занять беспокойные руки. — Это ужасно... Сама мысль, что люди убивают друг друга мне невыносима, — говорил пациент. — Настоящее варварство! Я с ума сойду от того, что творится в мире, и меня тогда отправят к Марии. — Кто такая Мария? — спросил доктор. — Что? — мужчина сорвал с носа круглые очки и стал тщательно протирать их носовым платком. — Я не рассказывал? Мария — моя жена. Она больна. Тяжело. Неизлечимо. Пациент справился с очками и водрузил их не прежнее место: — Бедная Мария в психиатрической клинике, я боюсь, что она никогда оттуда не выйдет. Голос мужчина дрогнул. Он замолчал. — Продолжайте, — попросил доктор. — Мне трудно говорить... Бедный Мартин, наш старший сын... — пациент готов был разрыдаться. — Он умер от менингита... Мужчина закрыл лицо руками. — Смерть преследует меня. Сначала Мартин, потом отец... Боже мой! Это невыносимо! Плечи мужчины затряслись... Психолог Йозеф Ланг был учеником известного швейцарского психиатра Карла Густава Юнга, его пациент — Герман Гессе. Во время сеансов психотерапии с июня 1916 по ноябрь 1917 года Ланг убедил писателя заняться в лечебных целях рисованием. — Просто изобразите свои сны на бумаге, — посоветовал доктор. Герман Гессе последовал рекомендациям Йозефа Ланга. За свою жизнь он создал почти три тысячи акварелей. Позднее писатель признавался, что без этого увлечения его литературный язык был бы намного беднее. В 1946 году Герман Гессе получил Нобелевскую премию.

СЛЕДСТВИЕ ВЕДУТ ПЕНСИОНЕРЫ Читатель я вредный. Если книга не захватила меня с первых страниц, я откладываю её в сторону. Моя фора — двадцать страниц. Возможно, на двадцать первой мне бы открылись все тайны мироздания, но я этого не узнаю — автор не смог убедить меня читать книгу дальше. Как ни странно, но я верю рекламе. «Этот роман самый продаваемый в такой-то стране!» — обещает в браузере рекламный баннер. Я такой: «Вау! Надо купить!» «Десятки стран купили права на экранизацию этого шедевра!» — сообщает обложка бестселлера. Я такой: «Ого! Надо прочитать!» Мне больше пятидесяти лет, а я всё ещё надеюсь на чудо. С «Клубом убийств по четвергам» Ричарда Османа случилась как раз такая история. Я не бросил читать детектив на двадцатой странице, осилив его до конца, но так и не понял восторга литературных критиков. «Следствие ведут пенсионеры» — одной фразой можно пересказать книгу, а большего она не заслуживает. На обложке рекламный слоган: «Просто лучик света во мраке… Столько веселья!» Видимо, мне попался бракованный экземпляр, ни одного лучика я не нашёл. Скучный и неинтересный детектив. Мне вообще редко нравится современная зарубежная проза. Не понимаю я мотивы поступков «забугорных» литературных героев. Всё-таки разная у нас жизнь, разный менталитет. И вряд ли буду смотреть экранизацию «Клуба». После наших «Стариков-разбойников» эта тема для меня закрыта.