Литературная беседка

Извините, я ещё рюмочку? Застенчивость, знаете ли. Дурная привычка, согласен. Казалось бы, с возрастом должна исчезнуть… Что? Ну, застенчивость же! Тем более, у врача. Но нет, и профессиональный цинизм не спасает. Видимо, старое воспитание, да. Непреходящий юношеский романтизм и вялотекущий максимализм. Помните наше знакомство в экспедиции? Да, виноват – нет сомнений, просто фигура речи. Неловко вышло… а ещё говорят, будто все врачи потенциальные писатели! Да-да, конечно – Чехов, Булгаков, Конан Дойл… Гулливер! Это же в том рейсе меня «Гулливером» назвали...

Фридрих Вильгельм Ницше склонился над бумагой. Его терзал невыносимый грипп. Грузное тело, завёрнутое в сальный халат, бил озноб. Лоб горел, глаза слезились, нос был заложен. Тяжело дыша ртом, он с трудом вывел: “У самой приятной женщины есть горьковатый привкус”. Вывел и поморщился. Никакого привкуса, ни сладкого, ни горького, сумрачный немецкий гений чувствовать сейчас не мог. Он сделал паузу, чтобы хлебнуть чаю с лимоном и погрызть кусочек чеснока. Действительно, никакого вкуса. Только горло обжигает острой болью от каждого прикосновения...

Губки бантиком ныне не в моде – у неё губки уточкой. Для создания мэйк-апа понадобился не один слой штукатурки. Бровки выщипаны, а затем нарисованы. Ресницы едва ли держатся под собственным весом, то и дело тянут веки вниз. Зубы – белоснежные жемчужины. Груди – арбузы, точно есть чем трясти под Бузову. Мода на натуральное ушла – микропластик, распространившийся по океанам, попадает внутрь каждого организма, но у кого-то оседает в определённых органах, и им кажется, что так красивее. – Чего не пойму – почему Анжелка красавица… – Ну с этим бы я поспорил...

— Танечка, подожди, не спеши. Сейчас помогу, — пожилая консьержка вывалилась из своей наблюдательной будки и, ковыляя, поспешила на помощь молодой маме с коляской. — Спасибо, тёть Валь! — сказала Танечка, проталкивая коляску в открытую консьержкой дверь. — К нам курьер приедет, оставит у вас посылку? Мы на выходные к свекрови, а в воскресенье вечером заберем. — Конечно, конечно, моя хорошая! Не успела тётя Валя вернуться в будку и присесть, как приехал лифт, и из него вышел мальчик десяти лет с собакой на поводке...

Стильно одетые гости проходили в роскошный дом. Ольга, именинница, в платье с парижского показа, радовалась, разрывая обёртки от подарков: здесь было всё, чтобы сделать благополучную женщину ещё благополучнее. Ольгу и её мужа, Дмитрия, считали «баловнями судьбы»: идеальный брак, бизнес, выстоявший в кризисы, дети-умницы. Штормы обходили яхту их жизни стороной. Внезапно в дверях появился курьер с букетом. И идиллия праздника разбилась со звоном выскользнувшего из пальцев Ольги бокала. Тюльпаны. Красные...