После реанимации меня прикатили в палату и скинули на железную койку, как куль с мукой. Кровать немилосердно заскрипела и прогнулась под моим весом, простыня была короткой и едва прикрывала скользкий клеенчатый матрас ярко-зеленого цвета. -Принесите, пожалуйста, еще одно одеяло, - пискнула я, ощущая спиной ледяной холод матраса, - И подушку, если можно... -А шнурки вам не погладить? - огрызнулась медсестра, возясь с ножками каталки, - Здесь вам не частная клиника, у меня таких как вы - целое отделение...

-Вы не сможете видеть. Вообще. Так сказал ей врач. Сначала он пытался юлить и подбирать слова, но Нина велела сказать как есть. Она не была глупой, все эти месяцы гуглила непонятные слова из своих выписок и примерно представляла, что все это значит. -То есть никакой надежды нет? -Мне очень жаль. Дальше все пошло строго по списку: несколько дней Нина притворялась, что не слышала приговора врача, потом ее охватила такая ненависть ко всему окружающему миру, что она за три дня перессорилась со всеми, включая младшую сестренку, которая уж точно не была ни в чем виновата...