Последний лист ноябрьского календаря висел криво, приклеенный на кусочек скотча. Алексей Петрович смотрел на него, не видя. В ушах стояла тишина, только тикали старые часы на стене. Он несколько раз ловил себя на том, что читает один и тот же номер — «30» — будто пытаясь понять, что именно в этом числе спрятано такого, что перевернуло ему жизнь. Ничего, конечно, в нём не было, кроме клейкой полоски и серого картона. Но то, как материно «я всё решила» соприкоснулось с этим цифирным прямоугольником,...

Анна разглядывала свое отражение в огромном окне, за которым медленно гас петербургский вечер. Золотые шпили и мокрый асфальт сливались в размытую акварель. В отражении она видела не свою гостиную в пастельных тонах, а призрак самой себя – тридцатипятилетнюю женщину, у которой, казалось, есть всё. И всё это было сделано из хрусталя: прекрасное, прозрачное и невероятно хрупкое. — Опять у окна стоишь? – мягкий голос мужа вывел ее из оцепенения. Сергей подошел сзади, обнял ее, прижав подбородок к ее виску...