— Волхвы? Я уже слышала о них. Правда, совсем мельком и ничего не поняла. — Это одна из самых скорбных страниц нашей летописи. После её чтения многие потомки теряют доверие к обычным людям и отказываются служить общему благу: они избегают участия в делах общества и уходят от мирской жизни. Потомки уходят в леса и болота, становятся отшельниками и лесными стражами, полностью сливаются с природой — звери и птицы становятся их единственными спутниками и защитниками. Некоторые из них становятся даже враждебны внешнему миру, чтобы не допустить эксплуатации и преследований...

Когда я разогналась для прыжка, костёр взорвался ярким светом — ослепительной вспышкой, словно фотоаппарат. Вокруг всё застыло: звук ветра исчез, время замедлилось. Костёр продолжал мерцать, но уже не поднимался ввысь привычными языками пламени — они сжались и обернулись ко мне, устремившись прямо, как сфокусированные глаза. В этом взгляде не было тепла — только хищная тишина, будто пространство вокруг задержало дыхание, ожидая моего следующего шага. В этом молчании прозвучал голос — ровный, чужой и одновременно внутренний: — Здравствуй...