Тридцать лет брака похожи на длинный, бесконечный коридор, оклеенный старыми, привычными обоями. Ты знаешь каждую трещину, каждое пятнышко, каждый скрип половицы под ногами. Я знала Игоря лучше, чем он сам себя знал. Я знала, что по вторникам у него непременно случается изжога, если в котлетах чуть больше лука, чем положено по ГОСТу, который я вывела опытным путем еще в девяностых. Я знала, что по пятницам он превращается в ценителя старого кино, и к этому моменту на журнальном столике должен стоять пузатый бокал с коньяком и нарезанный тонкими, почти прозрачными ломтиками лимон...

— Лид, а где ужин? — Виктор ввалился на кухню, сбрасывая куртку прямо на стул. — Я с утра ничего толком не ел, только перекусывал на бегу! Лидия стояла у окна с чашкой чая в руках. На плите не шипело, не булькало. Стол был пуст, если не считать вазочки с увядшими хризантемами. — Готовь сам, — она даже не обернулась, продолжая смотреть на вечерний двор, где соседские дети гоняли мяч. — Что ты сказала? — Виктор застыл, будто не расслышал. — Я сказала: готовь сам. У меня руки не из того места растут, что ли? — Ты че, того? — он подошёл ближе, разглядывая жену так, словно видел впервые...