«Когда открыли завещание, я не сразу поняла, что это было — ошибка или удар в спину…» Дом наполнился тишиной сразу после ухода последних поминальных гостей. Как это часто бывает, опустевшие комнаты загудели в голове глухим эхом — не столько от звуков, сколько от внезапной пустоты. Словно кто-то снял старую шаль с плеч, и ей стало зябко — не телу, а душе. Мария Тимофеевна стояла в прихожей, прислонившись к дверному косяку, как к берёзе на родительском кладбище, и смотрела на свои руки. Они пахли укропом и холодцом...

— Да что вы врете?! — возмущалась воспитательница детсада, — он сам свалился, небось, и руку сломал. Врет, что я его дернула! — Да не слушайте вы ее, — соловьем заливалась заведующая, — Елена эта — дама неблагополучная! Пришла недавно пьяная, детей перепугала, на нянечку нашу накинулась, воспитательницу облаяла. И неправда, что детей мы тут едой обделяем! Вранье это! Подумаешь, котлетку Зинаида в пакетик прибрала. Так это она кошечке своей. Одинокая женщина с маленькой зарплатой… Выкручивается, как может! *** Уже много лет я пытаюсь пережить большую трагедию, и получается это у меня плохо...