Война жила в Викторе тихим, непрерывным звоном в ушах, похожим на гул высоковольтной линии. Этот звон был его внутренним сигналом тревоги, который становился невыносимо резким, когда он сталкивался с тем, что презирал больше всего. С человеческой слабостью, с параличом воли. Он видел это повсюду: здоровенный мужик в автобусе, испуганно вжимающийся в сиденье, когда пьяный хам требует «освободить место». Продавец, униженно лебезящий перед наглым покупателем. Толпа, отводящая глаза от несправедливости...