– Продай квартиру бабушки и отдай деньги моему брату на свадьбу! – требовал Вадим, пока не узнал про завещание. Эта фраза не упала, как камень в воду. Она взорвалась посреди их кухни в тихий вторник, разбрызгивая осколки тридцати лет совместной жизни. Марина застыла с половником в руке над кастрюлей с борщом. Ароматный пар, еще секунду назад такой домашний и уютный, вдруг стал едким, как дым пожарища. – Что? – переспросила она, хотя расслышала всё до последнего слога. Голос был чужой, сиплый. Вадим сидел за столом, развалившись на стуле, и нетерпеливо барабанил пальцами по клеёнке...

В конце семидесятых годов молодому человеку по фамилии Соловьёв наконец-то «подфартило». После бесконечных очередей, справок и унижений он получил ордер на комнату в коммунальной квартире неподалёку от Садового кольца. Комнатушка — двенадцать метров с облупленными обоями и тусклой лампочкой под потолком, но всё же собственная. В глазах его коллег по институту это была почти победа. Соловьёв был интеллигентом до мозга костей: тонкие очки в металлической оправе, стопка книг всегда под мышкой, аккуратный пиджак, запах дешёвого, но тщательно подобранного одеколона...