— Что это такое? — голос Славы был глухим и лишённым всяких эмоций, будто он говорил из-под толщи воды. Он бросил на кофейный столик несколько вырванных из тетради листков в линейку. Они упали веером, демонстрируя аккуратный, бисерный почерк Лиды. — Ты можешь мне объяснить, что это за мерзость? Лида посмотрела на листки, потом на мужа. Она только что вошла в комнату, уставшая после работы, и ещё не успела снять туфли. На кухне пахло хлоркой и свежестью — верный признак того, что сегодня здесь хозяйничала Раиса Павловна...

— Господи, Маша, я тебе умоляю, не говори ничего! Ни Ленке, ни... никому! Пожалуйста! Его голос дрожал, как осиновый лист на ветру, а в глазах был первобытный страх. Мне стало больно смотреть на него. Андрей, всегда такой уверенный, слегка высокомерный брат моей лучшей подруги, стоял передо мной в одних джинсах, судорожно натягивая футболку, пока из спальни выглядывала растерянная девушка лет двадцати пяти с размазанной помадой и взъерошенными волосами. Ключи от квартиры Лены были зажаты в руке, металл неприятно холодил ладонь...