Вечер опускался на город медленно, нехотя, цепляясь за крыши домов остатками сиреневого света. В окнах многоэтажки на окраине зажигались огни, похожие на рассыпанные по бархату янтарные бусины. В одной из таких квартир, на седьмом этаже, семья Усачёвых садилась ужинать. На кухне пахло жареной картошкой с луком и свежим укропом — любимое блюдо Степана, которое Надя готовила по вторникам почти с ритуальной точностью. Вероника, их двенадцатилетняя дочь, оживленно рассказывала о школьном проекте по истории, размахивая вилкой, на которую была наколота румяная долька картофеля...

— Лариса, открой дверь! Я знаю, что ты дома! — голос свекрови раздавался прямо под окнами квартиры на первом этаже. Лариса замерла, держа в руках чашку утреннего кофе. Галина Фёдоровна снова пришла. В седьмой раз за месяц. И снова начнёт требовать то, что ей не принадлежит. — Лара, хватит прятаться! — кричала женщина во дворе. — Соседи уже смотрят. Думаешь, мне не стыдно к собственной невестке в окна стучать? Лариса поставила чашку на подоконник и выглянула во двор. Галина Фёдоровна стояла прямо под её окнами — полная, красно лицая, в старой куртке, которую носила уже лет десять...