Когда зазвонил телефон в тот апрельский вечер, я сидела на кухне, окружённая тёплым светом старенькой настольной лампы, и перебирала коробку со старыми открытками. Каждая открытка — как крошечное окно в прошлое: заснеженные деревья, пожелтевшие надписи от бабушки, акварельные рисунки с нарисованными вручную подснежниками. Весна пахла черемухой, и этот запах врывался в квартиру сквозь распахнутое окно, принося с собой щемящее предчувствие перемен. В ушах ещё звучал гул вечерней улицы: где-то за углом...

Когда я подписывала бумаги в ЗАГСе, у меня дрожали руки. Не от волнительного трепета, как у счастливых невест, не от счастья — а от какого-то вязкого, предательского чувства, будто я стою у края чего-то опасного и необратимого. Как будто за улыбками, поздравлениями, этим свадебным нарядом пряталась трещина — глубокая, невидимая, но вполне реальная. Сердце билось не от радости, а от тревоги. Пальцы цеплялись за ручку, как за спасательный круг. Я чувствовала себя гостьей на чужом празднике, где сценарий уже написан, а моя роль — быть тихой, удобной, не задающей лишних вопросов...