Фарфоровая сахарница с наивным узором из полевых цветов стояла на том же месте, но теперь казалась мне уродливой пастью, готовой извергнуть яд. Еще вчера я видела, как Алина, жена моего сына, с ангельской улыбкой высыпала в нее белый порошок из крошечного, зажатого в пальцах пакетика. Год. Целый год я превращалась в тень. Слабость, туман в голове, вечная тошнота, которую врачи списывали на "возрастные изменения" и "психосоматику". Я сама почти поверила. Но причина моего угасания была не в возрасте...

Не без труда, расстёгиваю платье и облегчённо выдыхаю, когда вешаю платье на вешалку. Корсет давил. Мешал дышать. Было не очень удобно. Быстро накидываю на себя самую длинную ночнушку, которую только могу найти в шкафу. Поверх, закутываюсь в махровый халат. Это вряд ли спасёт меня, но так спокойнее. Хочется принять душ, но я боюсь. Что так называемый муж вернётся в любой момент. И мои опасения не напрасны. Не проходит и десяти минут, как Покровский возвращается. В руках у него ноутбук. Мысленно настраиваю себя на то, что сейчас наверняка будет что—то паршивое...