- Олечка, ну какая любовь? - Наталья взмахнула руками с удивлением глядя на дочку.  - Настоящая, мам! Самая что ни на есть настоящая! - Наталья видела, что еë дочь говорит совершенно серьёзно.  - Дочка, ты только в 9 классе, тебе всего лишь 15! Тебе об учебе думать нужно, а не о мальчиках.  Оля расплакалась.  - Ты не понимаешь, он самый лучший!  - Дочка, ему 22 года. 22! А тебе всего 15. Я против вашей дружбы и отношений. Слышишь? - Наталья сорвалась на крик, хотя хотела быть спокойной. - Я запрещаю тебе с ним видется...

Особняк Артёма всегда казался мне чужой планетой — блестящей, холодной, безвоздушной. Каждый раз, переступая высокий порог с кованой дверью, я чувствовала себя не гостьей, а случайно забредшей статисткой в дорогой декорации. Высокие потолки тонули в подсветке, люстры сверкали хрусталём, а стены украшали картины, в которых я не понимала ровным счётом ничего: какие‑то пятна, полосы, фигуры, будто ребёнок игрался красками. Но я знала, что каждая такая «мазня» стоит дороже, чем все мои сбережения за последние десять лет вместе взятые...