Тридцать первое декабря того года выдалось колючим и снежным. Ветер бился в стеклопакеты нашей просторной трешки, словно хотел предупредить о беде, но я не слышала. Я была слишком занята счастьем — или тем, что я по привычке считала счастьем. Квартира пахла мандаринами, хвоей и дорогой парфюмерией мужа, смешанной с запахом запекающейся утки. Я порхала по кухне, поправляя фартук. В духовке доходил мой фирменный пирог с брусникой, на плите томился соус. Я представляла, как через пару часов мы сядем за стол: я, Кирилл, семилетний Пашка и пятилетняя Анечка...