«Я думала, хуже измены ничего не бывает. Оказалось — бывает». Она произнесла это вслух, будто проверяя на вкус каждое слово. И вкус был горьким, как холодный чай, забытый на подоконнике. Кухня стояла в полутьме: лампа под потолком перегорела ещё неделю назад, но руки не доходили заменить. Вечером, в этом полусумраке, посуда в раковине казалась каким-то безличным рельефом, а паркет под ногами — зыбким. На столе, под бокалом с недопитым вином, лежал лист бумаги. Грубый, с рваными краями, будто его вырвали из чужой жизни и подбросили сюда...

Среды Лена ждала с нетерпением, рассказав о разговоре с сыном Дмитрия Головина мужу, но Артём вдруг недовольно сдвинул брови: - Ты так надеешься на этого человека… даже странно! А что он может сделать? Он даже своему отцу не помог, ты сама подумай! Как так получилось, что человек, занимающийся… скажем так, охраной чего-то там – может людей, или объектов каких-то там, сам попал в такую ситуацию, что его убили? Почему он был один, и ему никто не помог, почему он не защитил сам себя? И теперь вот его сын… может он и не сын вовсе, документов же не показал...