— Ты не понимаешь. Слава — он особенный! — мечтательно рассказывала Марина, делясь с подругой Жанной подробностями своей личной жизни. Её глаза, обычно немного уставшие от повседневных забот, сейчас светились нежным, почти детским блеском, а уголки губ чуть заметно подрагивали в лёгкой, счастливой улыбке. Жанна, в отличие от Марины, не отличалась особой сентиментальностью и всегда была прямолинейна до грубости. — Интересно! Чем это он особенный? — ухмыльнулась Жанна в ответ. — Мужику давно за тридцать — все они хотят одного! И ты это прекрасно знаешь, Маринка...

— Я понимаю, вы меня совсем не знаете, — Тамара Михайловна сделала паузу, внимательно смотря в глаза Катиной маме, Елене. Если вот так смотреть и кивать, то человек думает, что ты и правда на одной с ним волне. — Я чужой человек, ворвалась к вам, сижу на вашей уютной, милой кухне, а вы не понимаете, чего я хочу, не доверяете мне… Я бы тоже так настороженно отнеслась к незваной, уж что тут говорить, гостье. Но если Катя следит за соревнованиями по гимнастике, то должна знать и Друзову, и Пантелееву, и Арнакову в конце концов! Это всё мои воспитанницы, прекрасные девочки, большие умницы...