Вечером Лена пришла поздно, на час позже обычного. Сняла сапоги и, чуть приподняв бровь, спросила: — Ты уже ел? — Ел, — сказал я и смотрел, как она ставит обувь на коврик так, чтобы носки смотрели к двери. Раньше она всегда ставила их иначе — к стене. Таких мелочей я раньше не замечал. Теперь замечал. Лена была уставшая — светлые волосы собраны в тугой хвост, на щеках — румянец от мороза. Она обняла меня на секунду, сухо, как знакомого, и прошла на кухню. Я смотрел ей вслед и думал, что у нас в квартире в последнее время слишком часто меняются запахи...

Кухня наполнялась ароматом жареной картошки с луком. Я помешивала сковороду, краем глаза поглядывая на часы. Уже семь вечера, а Катя все еще не дома. Вчера она задержалась с подругами, сегодня – опять. — Ладно, — вздохнула я, — может, пары затянулись. На столе уже стоял свежий салат, хлеб и компот из сухофруктов – Катин любимый. Я накрыла на двоих, хотя знала, что дочь вряд ли оценит. Последнее время она только покручивала носом: — Опять эта твоя жареная картошка? Ну сколько можно! Но готовить что-то сложнее у меня не было сил...